Петербургский дворец оперной дивы Галины Вишневской

http://1news.az/culture/20120314041936496.html#page999



Популярный российский журнал «7 дней» побывал в гостях в петербургском доме вдовы Мстислава Ростроповича, всемирно известной оперной певицы Галины Вишневской. У знаменитой оперной певицы есть страсть, о которой мало кто знает - она коллекционирует дома. Вишневская владеет недвижимостью во Франции, Англии, Швейцарии, Америке. Но есть лишь одно жилище, переступая порог которого Галина Павловна искренне говорит: «Я - дома!» На днях двери этого уникального особняка впервые распахнулись перед корреспондентами «7Д». Дом-мечта, как называет его Галина Павловна, стоит в Санкт-Петербурге прямо напротив «Авроры». Но история легендарного крейсера - здесь ни при чем. Вишневская всегда мечтала о доме на одной из набережных Санкт-Петербурга.

«Знаете, когда в 1974 году мы со Славой были вынуждены уехать на Запад, — рассказывает Галина Павловна, я не испытывала никакой ностальгии по Москве, но очень тосковала по Питеру. В столицу я перебралась в 1952 году, когда поступила в Большой театр. Петербург я обожаю до безумия. Это стопроцентно мой город. Если хотите, мое Отечество. Не поверите, но я до сих пор совершенно не знаю Москву! Столица для меня по-прежнему — лишь Большой театр, зал Чайковского да Газетный переулок, где находится наша московская квартира…». Переселившись в столицу, казалось бы, навсегда, Вишневская и представить не могла, что когда-нибудь вновь возвратится в город на Неве. Причем поселится не где-нибудь, а в доме, который часто являлся ей в детских мечтах.
«Детство я провела в Кронштадте, жила в коммунальной квартире. Там кроме нас ютилось еще четырнадцать человек. Одна уборная и одна ванная на всех, - вспоминает Галина Павловна. - Конечно, было трудно. Но я нашла выход: от малопривлекательной реальности убегала в свои радужные грезы. Только в них было мое спасение. Да, что говорить: лишь в мечтах я по-настоящему жила! Особенно в страшные дни блокады. Представьте, лежала, умирала от голода, но думала не о хлебе. Я мечтала о прекрасном и возвышенном. Не сомневаюсь, что благодаря этому стремлению к красоте, искусству я и смогла выжить». Именно в тех волшебных снах девочка нередко видела красивый дом на набережной Невы, где она была полновластной хозяйкой… Детская мечта о доме на набережной не оставляла Вишневскую даже тогда, когда в 1978 году ее с мужем Мстиславом Ростроповичем власти лишили советского гражданства, и они вместе со своими дочерьми Еленой и Ольгой стали «невозвращенцами».
«Все годы, проведенные за рубежом, - признается певица, - я до боли тосковала лишь об одном - хмуром питерском небе. Как же я люблю эти серые, низкие облака, нависшие над городом. И как же мне их не хватало за границей! На кого-то они, возможно, действуют угнетающе, навевают грусть и печаль. Но только не на меня. Неудивительно, что свое первое жилье на Западе мы приобрели в Париже, небо над которым очень похоже на питерское. Как впрочем и сам город - серый камень и черные решетки, точно как в Питере. Как это у Максимилиана Волошина: «В дождь Париж расцветает, словно серая роза»… Мне очень не хватало Питера. Исключительно по этой причине в 1984 году мы со Славой купили дом и в Финляндии, в городе Лаппеенранта. Дело было зимой. Мы находились там на гастролях. В один прекрасный день решили прогуляться по улицам незнакомого города, и я просто ахнула. Абсолютно все: дома, улицы, воздух, небо, наконец, - словом, вся атмосфера была похожа на Петербург. Я сказала мужу: «Боже мой, мы будто в Ленинграде!» И Слава тут же предложил купить здесь дом. Ведь в то время о нашем приезде на родину и речи быть не могло. А так, став обладателями недвижимости в Лаппеенранте, всего лишь в 25 километрах от России, мы стали чуть ближе и к моему любимому Питеру. И хотя в том финском доме я бывала не так часто, но всякий раз приезжала туда с особым чувством радости и удовольствия».
Но настоящее счастье Галина Павловна испытала в 1994 году, когда муж подарил ей дом на набережной Невы - тот, о котором она так мечтала (в Россию вместе с Мстиславом Ростроповичем она вернулась в 1990-м). Особняк был действительно великолепен - солидная трехэтажная постройка ХIХ века с роскошным парадным подъездом, большими окнами… Но это - снаружи. Внутри же открывалось жалкое зрелище: все - двери, стены, лестница, перила - было сломано-переломано, повсюду пыль и грязь. «Это был жуткий муравейник, - с ужасом вспоминает Вишневская. - Все три этажа дома занимали коммунальные квартиры, в которых жили бедные, либо очень бедные люди. В подъезде на лестнице постоянно сидели какие-то пьяные типы, смрад стоял такой, что хоть святых выноси!»
О том, каким тогда был этот дом, сегодня напоминает лишь его третий этаж, откуда последних жильцов коммунальных квартир Галине Павловне удалось переселить только несколько месяцев назад. То, что с людьми, живущими в доме, придется договариваться и искать для них другую жилплощадь, Вишневская с Ростроповичем поняли очень быстро. Ведь поначалу они приобрели в понравившемся им доме лишь небольшую квартиру на втором этаже. Но жить в ней при таких соседях оказалось делом немыслимым. «Нам самим в ней было неуютно, к тому же мы не могли никого пригласить к себе из наших друзей - приличных людей определенного круга. И тогда Слава сказал: «Слушай, давай купим весь второй этаж». «Давай!» - согласилась я. И мы приступили к переговорам с соседями. Ведь надо было не только выкупать принадлежавшую каждому из них в этом доме одну или две комнаты, но и помочь им в приобретении квартир в каких-то других местах. Не все соглашались мгновенно. Но большинство от нашего предложения были в восторге. Дело доходило до того, что некоторые соседи приходили ко мне, низко кланялись в ноги и просили: «Галина Павловна, купите нас!» «Ужас, - сокрушалась я, - слова-то какие рабские - «купите нас»!» Но потом поняла: эти бедные, измученные люди были нам просто искренне благодарны. Ведь если бы не мы, они никогда в жизни не вылезли бы из своих страшных коммуналок! В результате мы расселили сорок две семьи, более ста человек, живших в этом доме в коммунальных квартирах». Общая площадь дома составляет более двух тысяч квадратных метров. Одних окон в нем около ста. Только на их мытье, по словам помощницы, занимающейся ведением хозяйства, уходит весь месяц май!
Ремонтом и обустройством своего жилья Вишневская с Ростроповичем занимались по мере приобретения новых квадратных метров. Строго говоря, основное бремя легло на плечи Галины Павловны. Показывая корреспондентам «7Д» результаты своего труда, Вишневская в какой-то момент с гордостью заметила: «Смотрите и запоминайте, что может сделать одна женщина. Все, что вы видите вокруг себя, - это моя фантазия. Ростропович к ремонтным работам не имел абсолютно никакого отношения. Он лишь сказал: «Делай, что хочешь!» Доверие Мстислава Леопольдовича было столь полным потому, что он отлично знал организаторские способности своей жены. Конечно, был прораб, который находил строителей, слесарей, электриков и прочих необходимых специалистов. Но что каждый из них должен сделать, решала Вишневская. И если поставленная ею задача не выполнялась должным образом - прораб немедленно подыскивал более квалифицированных специалистов. Так было, например, когда в одной из комнат на втором этаже пришлось трижды перекладывать паркет. Спорить с Вишневской было совершенно бесполезно. Если кто-то из рабочих пытался ей возражать, она хватала его за грудки и быстро приводила в чувство своей коронной фразой: «Я из Кронштадта, ты понял?».
«Таким образом, - объясняет Галина Павловна, - я сразу ставила выскочку на место, давала понять, что меня лучше не трогать, не заводить и не раздражать. Ведь кронштадтские, как известно, люди серьезные и чрезвычайно решительные. Если что-то не по их воле, проблем с ними не оберешься!». Не прибегала Вишневская и к помощи дизайнеров. Для нее это слово вообще ругательное. «Никогда в жизни ни один дизайнер не вошел и не войдет в мой дом, — говорит Вишневская. — Я их не признаю. Я не люблю чужой вкус. Как можно жить в доме, где все придумано другим человеком?! Поэтому у себя всегда делаю то, что соответствует моему вкусу». Какой стиль предпочитает певица? «Никакой! - уверенно отвечает Галина Павловна. - Просто все в доме, по моему глубокому убеждению, должно, с одной стороны, соответствовать его владельцам, с другой - быть красивым и гармоничным. Ведь я не создаю музей, не собираю коллекцию картин, мебели, посуды для посетителей. Каждый мой дом предназначен для того, чтобы в нем было приятно, комфортно жить и встречаться с друзьями его хозяевам». Дом, подчеркивает Вишневская, - это, прежде всего его интерьеры - он таков, какова его «начинка», вещи, его заполняющие. Все вещи в своем питерском доме Галина Павловна определяет одним словом - талантливые. Например, здесь хранится трость, принадлежавшая Федору Шаляпину. Она досталась Галине Павловне от дочери великого баса, жившей в Америке. На стенах висят картины близких друзей семьи Ростроповича — Вишневской: Марка Шагала и Сальвадора Дали. Первый подарил Мстиславу Леопольдовичу даже свой мольберт, шутливо написав на нем: «От дяди Марка Шагала». А Дали во время одной из встреч преподнес музыканту его портрет. На рисунке Ростропович - будто в движении, он неистово играет на своей виолончели, кажется, даже слышна музыка. Причем играет стоя, а не сидит на стуле: ведь именно таким был «реактивный» образ жизни Ростроповича — сегодня здесь, а завтра там!

Куда уходят народные деньги, партия ЖиВ отдыхает ;-)