Блог: Петр Тон - нарушение логики как признак резуноидоза

У Резуна читал только "Аквариум" и не воспринял его дальше чем литературу, пусть и плохонькую. :)

Аквариум и есть чистой воды беллетристика, как и некоторые другие вещи Резуна.
Но есть и псевдо-исследования о Второй Мировой войне, которым некоторые ненормальные верят, не задумываясь о качестве этого бреда и последствиях его принятия.

Ну, видел я его книги про Вторую мировую… Дальше обложки не шел. :) Кроме того, что хорошего может написать предатель?!

Дык это мы с вами понимаем. Но есть тоталитарная секта, которая торжественно заявляет: "Плевать, что Резун предатель, а в его книжках не подтверждается ни одна строчка - в главном он прав!"

И в чем же он там в таком главном прав?!

Сталин создал Гитлера, подарил ему почти всю Европу и готовился напасть на усилившегося Гитлера 7 июля 1941 года, чтобы из мировой войны устроить мировую революцию.

Это же идиотизм чистой воды!

Нет. Это логическое развитие гитлеровского формального обоснования нападения на СССР.
Вот только с подтверждениями этого обоснования туговато, потому история с историографией где-то просто искажаются, где-то придумываются заново.

Хотя у меня сейчас появляется крамольная мысль, что это операция советской разведки. Англичанам был подсунут просто феерический идиот (может даже поддельный), который сознательно/бессознательно в свою писанину вставляет обоснования для ее опровержения.

Ну, так в разведке обычно идиотов не держат, а если и берут кого, так только в качестве расходного материала. :)

Я пытался несколько раз спорить с почитателями этой "теории" и понял, что занятие это бесполезное. Противоречий в произведениях Резуна полно, с цифрами, как правило, тоже чехарда полнейшая, но это их мало волнует. "Строил танки и создавал десантные войска - значит готовился нападать, а если бы готовился к обороне, то строил бы пушки и укрепрайоны", вот такими примерно аргументами оперируют эти доморощенные историки. То, что в передовых частях немецкой армии пушек, в том числе и противотанковых, было больше чем в армии СССР, то что нет войны только наступательной или только оборонительной, то, что многие танки находившиеся на вооружении в советской армии к 1941 году были устаревшими(про боеспособность танковых соединений и их общую неготовность к наступательной кампании я и говорить не буду), то, что невозможно за 2 года создать полноценные укрепрайоны на новой границе и т.д., список можно продолжать долго - их СОВЕРШЕННО НЕ ВОЛНУЕТ.
Так что не тратьте понапрасну время.
Ну и на одном Исаеве я бы не стал зацикливаться в качестве контраргументов, можно почитать ещё, например, Рабриэля Городецкого, его в симпатиях к советской власти сложно заподозрить.)

Антирезуноидов много, просто именно от Исаева у больных резуноидозом начинаются колики, а остальных они стараются не замечать. Да и дневник начинается как отголосок спора именно по Тону и Исаеву.

А смысл спорить? Здравомыслящему человеку и так всё очевидно, в том числе и то откуда дует ветер порождающий "сенсационные разоблачения" вроде книжек Резуна. Пересмотреть причины и результаты ВОВ, выставить СССР и нынешнюю РОссию в неприглядном свете "недалёкого агрессора" и тем самым оправдать всевозможные "превентивные меры" начиная от создания многочисленных баз НАТО около границ и заканчивая угрозой прямого вторжения.

В том числе - чтобы узнать современную точку зрения и не выделяться из коллектива по необходимости. Ведь простая ситуация - вы оказываетесь в толпе фанатов Латыниной, до ближайшего лома далеко, а вас спрашивают: "А в каком году сталинские крылатые танки сожгли Коперника?"
Демократы - они ведь буйные, если резко в тему не ответить - заплюют )

Что значит современная точка зрения? Да при чём тут демократы.. Это же недоучки, серьёзные книги по истории читать довольно утомительно и не слишком интересно, большой объём информации, которую нужно осмыслить, сделать какие-то выводы, периодически приходится возвращаться, перечитывать, а у всяких резунов всё просто - причина, следствие и минимум цифр, всё пережовано и готово к усвоению…

Живем в страшное время, все-таки. Вроде люди вокруг - и вдруг выясняется, что они демократы а то и вообще ельцинисты. Так что приходится изучать проявления болезней )

План прикрытия
территории Прибалтийского
Особого военного округа
на период мобилизации, сосредоточения и развертывания войск округа

Б. Район прикрытия № 2 - 8-й армии.

Оборона госграницы на фронте от Паланги до р. Неман. Границы: справа -Иелгава, иск. Мажейкяй, Паланга; слева - Дотнува, Средники, р. Неман до Юрбург, Инстербург; с тыла - Иелгава, Шедува, Дотнува.

Начальник РП - командующий 8-й армией. Штаб РП - Бубяй (15 км юго-за­паднее Шяуляй). Боевой состав - в приложении № 2.

Задачи:
а) обороной полевых укреплений по линии госграницы и создаваемых Тельшяйского и Шяуляйского УР прочно прикрыть направления Мемель, Тельшяй и Тильзит, Таураге, Шяуляй;
б) подготовить контрудар 12-м механизированным корпусом, 9-й артбригадой ПТО и четырьмя стрелковыми дивизиями в направлениях: Шяуляй, Мемель; Шяуляй, Тильзит; Шяуляй, Средники, Пильвишкяй, контрудар проводить во взаимодействии с авиацией фронта;
в) приступить к подготовке армейских тыловых рубежей с первого дня войны: 1) Дарбенай, р. Миния, Жаренай, Варняй, Кражяй, Лидовяны, р. Дубисса; 2) р. Барта, Барстичяй, Тельшяй, Шяуляй, р. Шушве, р. Невежис. В первую очередь немедленно оборудовать оперативные противотанковые районы на этих рубежах согласно карте в приложении № 4; для подготовки противотанковых районов и тыловых рубежей использовать строительные батальоны, отводимые с первого дня войны из полосы строящихся УР.

РП № 2 иметь в составе двух участков прикрытия:

УП № 1. Начальник участка - командир 10 ск. Штаб УП № 1 - Варняй.
Границы участка: слева иск. Кражяй, иск. Упинас, Сартыники, с тыла Барстичяй, Тверай, Калгипченай.
Состав участка - управление 10 ск с подчиненными частями, 10, 90 сд, 47 и 73 кап, 115-й погранотряд.
Задачи прикрытия:
а) организовать оборону полосы долговременных сооружений строящегося Тельшяйского УР, выделив в полосу предполья и приспособив к обороне полосу УР;
б) развить заграждения перед передним краем и на глубину полосы обороны; особо плотные заграждения иметь на направлениях: Кретинга, Ендреявас, Варняй, Вайнутас, Паюрис;
в) в ПТР - Паюрис возвести систему мощных заграждений из расчета обеспечения прочного удержания этого района в условиях полного окружения, массировать артогонь, создав группу в пять-шесть дивизионов на направлении Паюрис, Вайпутас, Сартыники; организовать фланкирующий артогонь на подступах к Кретинга, Ендреявас, Паюрис; огонь открывать с предельных дистанций;
г) не менее полка иметь в резерве в районе Байсяй. Один с.п. 183 сд отмобилизовать распорядительным порядком со сроком прибытия его в район Тельшяй к исходу М-2;

УП № 2. Начальник участка - командир 11-го стр. корпуса. Штаб УП - Скаудвиль. Граница с тыла - Калтиненай, Немокчяй, Россиены, Благословенство.
Состав участка. Управление 11-го стр. корпуса с подчиненными корпусными частями, 125-я, 48-я стрел. дивизии, 51-й корп.арт­полк, 402-й гаубичный артполк, 106-й погранотряд в составе 1-й и 2-й комендатур.
Задачи:
а) организовать оборону полосы долговременных сооружений Шяуляйского УР и предполья передовыми частями, не допустить прорыва противника на Шяуляй или вдоль р. Неман на восток;
б) дооборудовать и укрепить в границах участка оборонительную полосу; особо прочно укрепить и создать крепкую противотанковую оборону вдоль шоссе Тильзит, Шяуляй;
в) массировать артогонь на таурагском направлении и объединить в руках начарта армии управление на направлениях Паюрис, Сартыники и Таураге, Тильзит;
г) на таурагском направлении иметь два стр. полка в резерве командира корпуса.

С первого дня занять позиции во всей полосе армии; для этого до выхода 48 сд ее участок занять одним полком 202 мд, усиленным танками и артиллерией. 48 сд перебрасывается к границе распоряжением командующего 8 А, для чего в состав армии придаются 414-й и 445-й автотранспортные батальон

читаем
обороной полевых укреплений по линии госграницы и создаваемых Тельшяйского и Шяуляйского УР прочно прикрыть направления Мемель, Тельшяй и Тильзит, Таураге, Шяуляй;
для этого до выхода 48 сд ее участок занять одним полком 202 мд, усиленным танками и артиллерией

так что один из полков находился по линии госграницы на 22 утро июня, где и произошло боестолкновение

Особенно жестокий бой вел второй батальон 645-го мотострелкового полка. Четыре раза при поддержке танков и самолетов гитлеровцы атаковывали батальон капитана Н. И. Бубелева. Но бойцы батальона, поддерживаемого первым батальоном 125-го танкового полка под командованием старшего лейтенанта коммуниста Халко, отбрасывали фашистов. За день наши бойцы разгромили более двух батальонов противника, на поле боя враг оставил свыше 600 солдат и офицеров убитыми, 9 танков, много мотоциклов и бронетранспортеров.

только затем идет по тексту

Случилось так, что дивизионы артполка в этот день, во время полевых учений, меняя огневые позиции, оказались в боевых порядках мотопехоты. И когда фашистские войска смяли пограничные заставы и части 125-й стрелковой дивизии и широкой лавиной двинулись на нашу дивизию, артиллеристы в упор расстреливали мотоциклистов, жгли танки. Командир 189-го отдельного истребительно-противотанкового артиллерийского дивизиона капитан Г. Ф. Журавлев [310] выдвинул пушки для стрельбы прямой наводкой. К концу дня артиллеристы подбили и сожгли более 20 танков. Мужество и отвагу в этом бою проявил комиссар 625-го гаубичного артиллерийского полка старший политрук Белгородский

Ага. Тот самый восьмой пункт, оставленный напоследок и подзабытый за делами моими скорбными. Спасибо за напоминание.
Даже не буду писать, что приведенный вами документ - это план, как и практически все планы начала войны не выполненный. Просто покажу качество вашего прочтения.

"для этого до выхода 48 сд ее участок занять" - то есть до того, как перебросить куда-то 48сд, на занимаемый ей участок должен прийти один из полков 202мд.
"одним полком 202 мд, усиленным танками и артиллерией. 48 сд перебрасывается к границе распоряжением командующего 8 А, для чего в состав армии придаются 414-й и 445-й автотранспортные батальон" - то есть первоначально занимаемый участок 48сд не на границе.

По правилам русской грмтк предлагаемая вами ситуация (на границе ожидается 48сд, а пока ее место надо подержать) описывается несколько иными фразами. И пусть военные не всегда считаются людьми - законы языка на них распространялись тогда и все еще распространятся сейчас.

Если порыться в интернете, находим след. информацию про 48 сд.

На июнь 1941 года 48 сд дислоцировалась в Латвии, под Ригой. С 17.06.1941 года начинает переход из Елгавы на государственную границу восточнее Таураге.
Дивизию предполагалось к началу войны перебросить на левый фланг армии и увеличить фронт обороны левее 125-й стрелковой дивизии, которая прикрывала основное направление на Шяуляй, Таураге до реки Неман у города Юрбаркас.

В первый день войны шауляйское направление на советско-германской границе прикрывала 125-я стрелковая дивизия генерал-майора П.П.Богайчука. Против нее действовали основные силы 56-го моторизованного корпуса (командующий генерал-полковник Эрих фон Манштейн). 125-я сд не смогла отразить поддержанный авиацией массированный удар танков ( до 30 и более танков на километр фронта) и, понеся большие потери, начала отступление, оставив немцам г. Тауроген. Овладев им, часть 8-й танковой дивизии генерала Бранденбергера 56-го мк устремилась к Расейняй. На подступах к нему с ходу вступила в бой 48-я стрелковая дивизия генерал-майора П.В.Богданова. Части дивизии не успели развернуться и подтянуть артиллерию. Авиационное прикрытие отсутствовало.

Тогда получается 48 сд уже перебрасывается к границе и его место(Елгава, под Ригой) должен был уже занять один из полков 202 мд. Состав:" В состав нашей дивизии входили 645-й и 682-й мотострелковые полки, 125-й танковый полк, 652-й гаубичный артиллерийский полк, 189-й отдельный истребительно-противотанковый артиллерийский дивизион, 151-й отдельный зенитно-артиллерийский дивизион, 281-й разведывательный батальон, 371-й отдельный саперный батальон, 357-й медико-санитарный батальон и другие подразделения."

Далее по тексту:"Гитлеровцы отчаянно рвались к г. Гулбене, узлу железных и шоссейных дорог, стремились захватить переправы на р. Айвиексте и ее притоках. Двое суток 682-й и 645-й мотострелковые полки, выполняя боевой приказ, удерживали переправы и город. 682-й полк под командованием помощника начальника штаба этого полка старшего лейтенанта Смежевского три раза контратакой отбрасывал назад наседавшего противника. 645-й полк в течение суток вел бой в полуокружении и в рукопашной схватке разгромил до двух вражеских батальонов. Как и в предыдущих боях, [312] полк стойко оборонял свой позиции. Первая батарея 652-го гаубич-ного артполка под командованием лейтенанта С. А. Киргинцева и 645-й мотострелковый полк, где начальником артиллерии был стар-ший лейтенант Н. Я. Тищенко, вели прицельный огонь по пехоте противника, а по танкам вели огонь орудия, выставленные для стрельбы прямой наводкой, отбивая яростные атаки врага."

48 сд приказ выполнил (перебрасывалась к границе), а 202 мд нет(один из полков 645 или 682 не заняла место 48сд)?

Разговор ни о чем.
Критика Тоном Исаева основана в том числе на том, что один из полков 202 мд до 22.06.41 мог оказаться на линии границы.
Этого не было. Восьмой пункт Тона убит.
И как разворачивались события ПОСЛЕ нападения Германии - в общем-то в данном контексте не суть важно.

Извините, я не привел весь текст, и поэтому можно было план понять как Дядя Вова

УП № 2. Начальник участка - командир 11-го стр. корпуса. Штаб УП - Скаудвиль. Граница с тыла - Калтиненай, Немокчяй, Россиены, Благословенство.
Состав участка. Управление 11-го стр. корпуса с подчиненными корпусными частями, 125-я, 48-я стрел. дивизии, 51-й корп.арт­полк, 402-й гаубичный артполк, 106-й погранотряд в составе 1-й и 2-й комендатур.
Задачи:
а) организовать оборону полосы долговременных сооружений Шяуляйского УР и предполья передовыми частями, не допустить прорыва противника на Шяуляй или вдоль р. Неман на восток;
б) дооборудовать и укрепить в границах участка оборонительную полосу; особо прочно укрепить и создать крепкую противотанковую оборону вдоль шоссе Тильзит, Шяуляй;
в) массировать артогонь на таурагском направлении и объединить в руках начарта армии управление на направлениях Паюрис, Сартыники и Таураге, Тильзит;
г) на таурагском направлении иметь два стр. полка в резерве командира корпуса.

С первого дня занять позиции во всей полосе армии; для этого до выхода 48 сд ее участок занять одним полком 202 мд, усиленным танками и артиллерией. 48 сд перебрасывается к границе распоряжением командующего 8 А, для чего в состав армии придаются 414-й и 445-й автотранспортные батальон

План следует понять так: с первого дня занять позиции во всей полосе армии, 48 сд и другим частям выделяется участки, а так как 48 сд в выделенном ей участке отсутствует, занять ее участок одним полком 202 мд, усилив артиллерией и танками.

Вы привели весь текст изначально. Так что не пытайтесь замкнуть разговор в кольцо - в своем блоге я просто уберу лишние посты.

Давайте вернемся к плану. "С первого дня" - что считается "первым днем"? План прикрытия (если он вообще существовал в таком виде, а не написан тем же Иринарховым, после прочтения возникли кой-какие сомнения) - июньский, точнее в перепечатках не датируется. Перемещение 48сд из-под Риги началось 17.06.41. (согласно вам и википедии).
Может тут собака порылась - 48сд должна была изначально занять позиции вблизи 202мд, а с началом войны - переместиться к границе. А ее участок как раз и должен занять один из полков 202мд.

И опять же:
1. План не был выполнен.
2. 202мд ближе к границе не стала.

Если посмотреть план

РП № 2 иметь в составе двух участков прикрытия:
Состав участка. Управление 11-го стр. корпуса с подчиненными корпусными частями, 125-я, 48-я стрел. дивизии, 51-й корп.арт­полк, 402-й гаубичный артполк, 106-й погранотряд в составе 1-й и 2-й комендатур.
Задачи:
а) организовать оборону полосы долговременных сооружений Шяуляйского УР и предполья передовыми частями, не допустить прорыва противника на Шяуляй или вдоль р. Неман на восток;
б) дооборудовать и укрепить в границах участка оборонительную полосу; особо прочно укрепить и создать крепкую противотанковую оборону вдоль шоссе Тильзит, Шяуляй;
в) массировать артогонь на таурагском направлении и объединить в руках начарта армии управление на направлениях Паюрис, Сартыники и Таураге, Тильзит;
г) на таурагском направлении иметь два стр. полка в резерве командира корпуса.

"для этого до выхода 48 сд ее участок занять"

так что, незачем было один из полков, усилив танками и артиллерией, перебрасывать под Ригу, где 48 дивизия дислоцировалась.

хорошо, вы можете удалить то что вам не нравится.
Вы собирались и дальше громить Петра Тона, когда можно будет эти комментарии получить?

В. Суворов привел 202 мд как один из фактов передвижения частей к границе с целью нападения на Германию. Если смотреть план, окажется с целью прикрытия границы.

Дык ежели вы читали Суворова, то могли понять, что надпись на документе "План прикрытия" - это дымовая завеса. Чтобы никто не догадался. А на самом деле все знали, что это план развертывания и нападения. ))

Комментарии получить затруднительно, потому как времени мало, а Тона много. С учетом уровня Тона не выше пантелеевского (один его пассаж про машины чего стоит) - просто неохота его читать и комментировать. Так что может со временем добавится что-то, может нет.

fuf

№507
ДИРЕКТИВА НАРКОМА ОБОРОНЫ СССР И НАЧАЛЬНИКА ГЕНШТАБА КРАСНОЙ АРМИИ КОМАНДУЮЩЕМУ ВОЙСКАМИ ПРИБАЛТИЙСКОГО ОСОБОГО ВОЕННОГО ОКРУГА
№ 503920/сс/ов
[не позднее 30 мая 1941 г.]
…
С целью прикрытия отмобилизования, сосредоточения и развертывания войск ПрибОВО, к 30 мая 1941 года лично Вам с начальником штаба и начальником оперативного отдела Штаба округа, разработать:
а) детальный план обороны государственной границы Литовской ССР от
Паланги до иск. Капчиамиестис, план противодесантной обороны побережья
Балтийского моря к югу от залива Матсалу и островов Даго и Эзель;
… Разработка плана прикрытия по этому участку обороны возлагается на Командование Л ВО.

IV. Для выполнения поставленных задач иметь три района прикрытия.

Район прикрытия № 2 - 8 армия в составе:
Управление 8 армией; Управление 10 и 11 стр. корпусов; 10,125, 48 и 90 стр. дивизии; Управление 12 мехкорпуса; 23 и 28 танковые дивизии; 9 противотанковая бригада; гарнизоны Тельшойского и Шауляйского укрепленных районов; 7 смешанная авиационная дивизия; пограничные части.
12 мехкорпус и 9 противотанковую бригаду иметь в районе Улгвечтис, Ан-дувинай, Кельми.
Начальник района - командующий 8 армией. Штарм - Шауляй.
Граница слева - Даугавпилс, иск. Паневеж, иск. Середжюс, Юрбаркарс (Юрбург), Инстербург.
Задача - обороной полевых укреплений по линии госграницы и создаваемых Телыиайского и Шауляйского укрепленных районов прочно прикрыть направления от Мемель на Кретинга, Тельгинай, и от Тильзит на Таураге, Шау-ляй.
3. План прикрытия вводится в действие при получении шифрованной телеграммы за моей, члена Главного Военного Совета и начальника Генерального штаба К[расной] А[рмии] подписями, следующего содержания: "Приступить к выполнению плана прикрытия 1941 года".
4. 5. План прикрытия разработать в двух экземплярах, один экземпляр через
начальника Генерального штаба представить мне на утверждение, второй
экземпляр, опечатанный печатью Военного совета округа, хранить в личном
сейфе начальника Штаба округа.

8. Все документы по плану прикрытия пишутся от руки или печатаются на машинке лично командирами, допущенными к его разработке.
ПРИЛОЖЕНИЕ - схема прикрытия войск ПрибОВО на карте 1:1000 000 в одном экземпляре (только при экземпляре № 1).
Народный комиссар обороны СССР
Маршал Советского Союза (С.Тимошенко)
Начальник Генерального штаба КА
генерал армии (Г.Жуков)
ЦАМОРФ. Ф.16. Оп.2951. Д.237. Лл.33-47. Рукопись на бланке: "Народный комиссар обороны СССР". Имеются пометы: "Экземпляр № 1 написан генерал-майором Василевским и передан адресату; экземпляр № 2 переписан начоперотдела штаба ПрибОВО генерал-майором Трухиным - вдело оперотдела". Копия заверена зам. начоперотдела Генштаба КА генерал-майором Василевским.

Согласно директиве 48 сд РП №2

Смотрим план
РП № 2 иметь в составе двух участков прикрытия:
Состав участка. Управление 11-го стр. корпуса с подчиненными корпусными частями, 125-я, 48-я стрел. дивизии, 51-й корп.арт¬полк, 402-й гаубичный артполк, 106-й погранотряд в составе 1-й и 2-й комендатур.
125 сд и погранотряды в участке прикрытия “И когда фашистские войска смяли пограничные заставы и части 125-й стрелковой дивизии и широкой лавиной двинулись на нашу дивизию”.

согласно приказам и сводкам 202 мд находилась в районе Келме:
Оперативная сводка штаба Прибалтийского особого военного округа № 01 от 21 июня 1941 г. о группировке войск округа к 22 часам 21 июня 1941 г.
…в) 48-я стрелковая дивизия, продолжая марш в район Немакшчай, до 22.00 21.6.41 г. – на отдыхе в лесу 10 км южнее Шауляй, с наступлением темноты продолжает марш;
…202-я моторизованная дивизия к полудню 21.6.41 г. сосредоточилась в районе Келме
… Ф. 221, оп. 2467сс, д. 39, лл. 60-68.

ПРИКАЗ 12-му МЕХАНИЗИРОВАННОМУ КОРПУСУ № 00331
18 июня 1941 г. Елгава
… 4. В 23.00 18.6.41 г. частям выступить из занимаемых зимних квартир и сосредоточиться:
…в) 202-й мотострелковой дивизии в полном составе – в лесах в районе Драганы (9222), Гесьви (9814), Валдейки (8680), Науконис (8418)
…
Ф. 619, оп. 266019с, д. 11, лл. 14–15. Машинописная копия.

ОПЕРАТИВНАЯ СВОДКА ШТАБА СЕВЕРО-ЗАПАДНОГО ФРОНТА № 01 К 22 ЧАСАМ 22 ИЮНЯ 1941 г. О ХОДЕ БОЕВЫХ ДЕЙСТВИЙ ВОЙСК ФРОНТА ЗА ИСТЕКШИЙ ДЕНЬ
…48-я стрелковая дивизия отходила во второй половине дня от Эржвилки на северо-восток.
…12-й механизированный корпус сосредоточен: 23-я танковая дивизия – Телшяй, 28-я танковая дивизия – севернее Шяуляй, 202-я моторизованная дивизия – Келме
Ф. 221, оп. 3928сс, д. 6, лл. 3-5. 44

Хвалей пишет, что еще в первый же день подразделения дивизии встретили немцев и вступили в бой. Это говорит о том, что они находились недалеко от границы. "Дивизия встретила врага близ западной границы Советской Литвы, в районе Кельме — Кражай. Бой, который вела дивизия в этот день, был тяжелый, кровопролитный…, Полевые кухни, доставлявшие завтрак, в раннее воскресное утро частично были разбиты, а многие из них просто затерялись где-то. "
порядка 50 км окажется расстоянием не таким уж и большим от границы

Экий вы дотошный.
Глубина вторжения немецкой армии 22.06.41 составила в среднем 10-15 км. Только на отдельных участках глубина вторжения составила 50-60 км. То есть 202 мд в мирное время стояла где-то на дистанции 2-3 дневной досягаемости. Для той войны уже немало.

а) один из полков находился на границе, и поэтому произошло боестолкновение

б) у Хвалея в тексте ошибка,- 22 июня 202 мд боевых действий не вел
см.выше ОПЕРАТИВНАЯ СВОДКА ШТАБА СЕВЕРО-ЗАПАДНОГО ФРОНТА № 01 К 22 ЧАСАМ 22 ИЮНЯ 1941 г. О ХОДЕ БОЕВЫХ ДЕЙСТВИЙ ВОЙСК ФРОНТА ЗА ИСТЕКШИЙ ДЕНЬ
ОПЕРСВОДКА № 03 К 22.00 23.6.41 ШТАБ СЗФ ПАНЕВЕЖИС 202-я моторизованная дивизия – из Келме на Скаудвиле
ОПЕРСВОДКА № 04 К 10.00 24.6.41 ШТАБ СЗФ ПАНЕВЕЖИС. 11-й стрелковый корпус – штаб корпуса – Келме. Остатки 125-й стрелковой дивизии отошли в район Кражай, Келме, приводятся в порядок. 48-я стрелковая дивизия в течение 22-23.6.41 г. вела бой в районе Россиены и к утру 24.6.41 г. отошла на фронт Лидовяны, Эйрагола. Потери очень велики, уточняются. 202-я моторизованная дивизия и 9-я артиллерийская бригада противотанковой обороны – в прежнем районе.
ОПЕРАТИВНАЯ СВОДКА № 05 К 22.00 24.6.41 ШТАБ СЗФ ПАНЕВЕЖИС По последним данным, в период 19.00 – 20.00 24.6.41 г. на участке Кражай, Келме фронт прорван.

а) сомнительно. Нету пока достаточно надежных свидетельств о нахождении одного из полков 202мд на границе.

б) спорно. Сами посудите о качестве таких сводок - с одной стороны ваше "один из полков находился на границе, и поэтому произошло боестолкновение", с другой ваше же "22 июня 202 мд боевых действий не вел". Так не может быть.

Я имел в виду или а) или б)

б) Согласно оперсводкам боевые действия в районе Кельме-Кражай начались не 22.06, а 23.06-24.06.
ОПЕРСВОДКА № 01/оп К 22.00 22.6.41 (Ф. 221, оп. 3928сс, д. 6, лл. 3-5). 11-й стрелковый корпус – 125-я стрелковая дивизия понесла большие потери, потеряла связь и, охватываемая с обоих флангов, ведет борьбу в лесах между Таураге и Скаудвиле. 48-я стрелковая дивизия отходила во второй половине дня от Эржвилки на северо-восток. 12-й механизированный корпус сосредоточен: 23-я танковая дивизия – Телшяй, 28-я танковая дивизия – севернее Шяуляй, 202-я моторизованная дивизия – Келме.
ОПЕРСВОДКА № 02 К 10.00 23.6.41 (Ф. 221, оп. 3928сс, д. 6, лл. 27-29). 125-я стрелковая дивизия – 749-й стрелковый полк удерживает Рудукшикяй, Репедлубе, лес севернее Лапсурвас; 657-й стрелковый полк, потеряв почти полностью 3-й батальон, удерживает район Лапсурвас, Юднерты, Бальчишки; 766-й стрелковый полк, потеряв до 40 процентов своего состава, приводится в порядок в районе Скаудвиле, после чего будет выведен в оборонительный участок Ломяй, Поеглоне. Приданный дивизии 1-й батальон 286-го стрелкового полка занимает оборонительный район в лесу севернее Батакяй.части 12-го механизированного корпуса в ночь на 23.6.41 г. заняли исходное положение для наступления на Скаудвиле: 202-я моторизованная дивизия из района Келме в готовности наступать на Скаудвиле.
ОПЕРСВОДКА № 03 К 22.00 23.6.41 (Ф. 221, оп. 3928сс, д. 6, лл. 37-39). 125-я стрелковая дивизия, понеся тяжелые потери, остатки своих сил отвела на Немакшчай. Убит командир полка, два заместителя командира полка, два командира батальона. Потери в личном составе – 40%. В образовавшийся разрыв между 90-й и 125-й стрелковыми дивизиями противник ввел не менее одной танковой дивизии и наступает в направлении Шауляй. Здесь он был встречен и остановлен системой нашего противотанкового рубежа Вайгува, Келме, потеряв 7 танков. 48-я стрелковая дивизия отошла севернее Россиены. 12-й механизированный корпус и 2-я танковая дивизия (3-го механизированного корпуса) с 11 часов 45 минут до 12 часов должны были перейти в контратаку:23-я танковая дивизия в направлении Тверай, Лаукува, Скаудвиле; 28-я танковая дивизия в направлении Раудена, Ужвентис, Кражай, Скаудвиле; 202-я моторизованная дивизия – из Келме на Скаудвиле.
ОПЕРСВОДКА № 04 К 10.00 24.6.41 (Ф. 221, оп. 2467сс, д. 39, лл. 286-293). Остатки 125-й стрелковой дивизии отошли в район Кражай, Келме, приводятся в порядок. 48-я стрелковая дивизия в течение 22-23.6.41 г. вела бой в районе Россиены и к утру 24.6.41 г. отошла на фронт Лидовяны, Эйрагола. Потери очень велики, уточняются. 202-я моторизованная дивизия и 9-я артиллерийская бригада противотанковой обороны – в прежнем районе.12-й механизированный корпус к 7 часов 45 минут перешел в контратаку: 23-я танковая дивизия – в направлении Лаукува, Упинас; 28-я танковая дивизия во взаимодействии с 23-й танковой дивизией уничтожает танками конницу и пехоту противника, выдвигающегося к северу от Скаудвиле. Данных о результатах контратаки корпуса еще нет.

Поэтому б) у Хвалея в тексте ошибка, или а) описал 22.06 бои на границе одного из полков (других свидетельств о нахождении одного из полков 202мд на границе нет)

Хвалей четко пишет о том, что сначала смяты части 125сд, только потом бой добрался до 202мд. Видимо в самом деле к моменту написания сборника подзабыл даты - одна из излюбленных ошибок мемуаристов.

может и так.
только по тексту "И вот началось то страшное утро, которое никогда не забудет наш народ. Дивизия встретила врага близ западной границы Советской Литвы, в районе Кельме — Кражай. Бой, который вела дивизия в этот день, был тяжелый, кровопролитный. Части мужественно отражали натиск 3-й моторизованной и 8-й танковой немецко-фашистских дивизий. Бойцы стояли насмерть, части наносили ответные удары, переходили в контратаки. Враг не ожидал такого сопротивления, откатывался назад. Но, подтянув свежие силы, он снова и снова рвался вперед.
Особенно жестокий бой вел второй батальон 645-го мотострелкового полка. Четыре раза при поддержке танков и самолетов гитлеровцы атаковывали батальон капитана Н. И. Бубелева. Но бойцы батальона, поддерживаемого первым батальоном 125-го танкового полка под командованием старшего лейтенанта коммуниста Халко, отбрасывали фашистов. За день наши бойцы разгромили более двух батальонов противника, на поле боя враг оставил свыше 600 солдат и офицеров убитыми, 9 танков, много мотоциклов и бронетранспортеров."
… далее идет текст про 125 дивизию "Случилось так, что дивизионы артполка в этот день, во время полевых учений, меняя огневые позиции, оказались в боевых порядках мотопехоты. И когда фашистские войска смяли пограничные заставы и части 125-й стрелковой дивизии и широкой лавиной двинулись на нашу дивизию, артиллеристы в упор расстреливали мотоциклистов, жгли танки."
"Хвалей четко пишет о том, что сначала смяты части 125сд, только потом бой добрался до 202мд", а по тексту 'смяли пограничные заставы и части 125-й стрелковой дивизии
согласно ОПЕРСВОДКА № 04 К 10.00 24.6.41 125 сд 'Остатки 125-й стрелковой дивизии отошли в район Кражай, Келме, приводятся в порядок.', но погранзастав уже не было, а 22.6.41 немцы до района кельме-кражай не добрались.

В тексте Хвалея. "Трое суток наша дивизия отражала бесконечные атаки танков и пехоты противника и не отошла ни на шаг. Вместе с бойцами самоотверженно, не щадя жизни, сражались командиры и политработники. Они были там, где складывалась особенно напряженная обстановка." Боевые действия в районе Кельме-Кражай, согласно оперсводкам были 24.06, а к вечеру ОПЕРАТИВНАЯ СВОДКА № 05 К 22.00 24.6.41 "По последним данным, в период 19.00 – 20.00 24.6.41 г. на участке Кражай, Келме фронт прорван."

Прорыв фронта не означает, что дивизия отошла. В особенности учитывая среднюю протяженность фронта дивизий на июнь 1941 года.

ДИРЕКТИВА КОМАНДУЮЩЕГО ВОЙСКАМИ СЕВЕРО-ЗАПАДНОГО ФРОНТА ОТ 24 ИЮНЯ 1941 г. КОМАНДУЮЩИМ АРМИЯМИ ФРОНТА ОБ ОТВОДЕ ВОЙСК 8-й И 11-й АРМИИ НА НОВЫЙ ОБОРОНИТЕЛЬНЫЙ РУБЕЖ

8-й армии (штаб армии – Паневежис) отойти и занять для обороны, организуя противотанковые районы, рубеж Плателяй, Телшяй, Шауненай, Шиауленай, р. Шушва. Основные направления обороны – Шауляй, Рига и Паневежис, Двинск. Резервы, помимо выделяемых непосредственно армией, иметь: 23-ю танковую дивизию – в районе Шанимай, 28-ю танковую дивизию и 202-ю моторизованную дивизию – в районе Паневежис. Граница слева: ст. Турмонт (12 км южнее Даугавпилс), (иск.) Аникшчяй, Кейданы, Средники.
Текст Хвалея "В результате трехдневных боев 202-я моторизованная дивизия задержала крупную группировку врага на шяуляйском направлении, прикрыла развертывание и организацию обороны другими соединениями. И только по приказу командующего 8-й армией генерал-майора П. П. Собенникова дивизия стала отходить в направлении Мадона — Гулбене — Остров — Псков — Дно к новгородской земле." Директива с текстом Хвалея согласуется.

Таким образом Хвалей все события 22.06-24.06 перемешал тогда б)…,
если нет тогда а)…

про 202 мд кажется все обсудили.

Сталин знал о нападении Гитлера, и ждал этого (создаются фронты, войска перебрасываются поближе к границе, но не прямо к границе как пишет В.Суворов, а на некотором расстоянии (тот же самый 12 мехкорпус, в состав которого входил 202 мд расположился в лесах 70-120 км от границы, флот был приведен в “В Оперсводке № 2 штаба Прибалтийской ВМБ на 24-00 21 июня читаем: «В 23-27 21.6.41 по флоту объявлена Оперативная готовность № 1.)

“И если флот встретил начало войны в состоянии Готовности номер один, то почему же Красная Армия так и не получила короткий и точный приказ «Ввести в действие план прикрытия»?, ответ “Уничтожить (или, по крайней мере, значительно ослабить) одним упреждающим ударом армию, в доядерную эпоху было абсолютно невозможно”).
В случае нападения Германии Германия-агрессор, а в случае нападения CCCР СССР-агрессор. В случае нападения СССР на Германию, Англия и США могли выступить на её стороне и Япония на Дальнем Востоке.

Поэтому как бы не ждем нападения на миролюбивый СССР, укрепрайоны не занимаем, на провакации не поддаемся. А когда Гитлер нападет, весь мир узнает об агрессии. Жертвы среди мирного населения, в основном жители недавно присоединенных территории (на практике убедятся, какой Гитлер хороший), и некоторое количество разгромленных пограничных дивизии “Так, в ПрибОВО на дивизию приходилось 33 км, в ЗапОВО — 47 км. в КОВО — 50 км, в ОдВО — 90 км. ..На фронте от Балтийского моря до Карпат из 77 дивизий войск прикрытия Красной Армии в первые часы войны отпор врагу могли оказать лишь 38 не полностью отмобилизованных дивизий, из которых лишь некоторые успели занять оборудованные позиции на границе. Остальные войска находились либо в местах постоянной дислокации, либо в лагерях, либо на марше.” Мельтюхов М.И. Упущенный шанс Сталина.” .
Только после этого начинаем громить Германию.


По условиям игр «Западные» осуществили нападение на «Восточных». Естественно бы выглядело рассмотрение в играх вариантов отражения такого нападения, но самым существенным недостатком игр являлось то, что из розыгрыша полностью исключались операции начального периода войны. Из заданий для сторон на первую игру видно, что «Западные», осуществив 15 июля 1941 года нападение на «Восточных», к 23—25 июля достигли рубежа Шауляй, Каунас, Лида, Скидель, Осовец (70—120 км от государственной границы), но затем под ударами «Восточных» к 1 августа были отброшены с указанного рубежа в исходное положение (РГВА, ф. 37977, оп. 5, д. 564, лл. 32, 34; д. 365, л. 13), и уже с этого положения разыгрывались дальнейшие действия сторон. По такому же сценарию начиналась война и во второй игре: Юго-Восточный фронт «Западных» после вторжения на территорию «Восточных» на рубеже Львов, Ковель (50—70 км от госграницы) был встречен «сильным контрударом «Восточных» и, потеряв до 20 пд, к исходу 8.8.1941 отошел на заранее подготовленный рубеж» (РГВА, ф. 37977, оп. 5, д. 570, брошюра 14, л. л. 1—2)». Этот сценарий можно проработать.

“21 июня 1941 года Сталин утвердил решение о создании фронтов: Северного, Северо-Западного, Западного, Юго-Западного и Южного. Пять фронтов вместе с тремя флотами составили Первый стратегический эшелон Красной Армии.
Центром стратегического построения был Западный фронт. После раздела Польши осенью 1939 года граница между Германией и Советским Союзом стала волнистой. «Волны» получились достаточно крутыми. В Западной Белоруссии в районе Белостока граница изгибалась крутой дугой в сторону Германии. Белостокский выступ глубоко врезался в оккупированную Германией территорию. Вот именно в этом выступе и были сосредоточены главные силы Западного фронта.
Белостокский выступ — это советский клин, глубоко вбитый в тело покоренной Гитлером Польши. На острие клина находилась сверхмощная 10-я армия Западного фронта. Армией командовал генерал-майор К.Д.” В. Суворов “Беру свои слова обратно” .
ЧЕРНОВИК ПОСТАНОВЛЕНИЯ ПОЛИТБЮРО ЦК ВКП(б) ОБ ОРГАНИЗАЦИИ ФРОНТОВ И НАЗНАЧЕНИЯХ КОМАНДНОГО СОСТАВА
21 июня 1941 г.
Особая папка
I. 1. Организовать Южный фронт в составе двух армии с местопребыванием Военного совета в Виннице.
2. Командующим Южного фронта назначить т.Тюленева, с оставлением за ним должности командующего МВО.
3. Членом Военного Совета Южфронта назначить т.Запорожца.
II. Ввиду откомандирования тов.Запорожца членом Военного Совета Южного фронта, назначить т.Мехлиса начальником Главного управления политической пропаганды Красной Армии, с сохранением за ним должности наркома госконтроля.
III. 1. Назначить командующим армиями второй линии т.Буденного.
2. Членом Военного Совета армий второй линии назначить секретаря ЦК
ВКП(б) т.Маленкова.
3. Поручить наркому обороны т.Тимошенко и командующему армиями второй линии т.Буденному сорганизовать штаб, с местопребыванием в Брянске.
IV.Поручить нач. Генштаба т.Жукову общее руководство Юго-западным и Южным фронтами, с выездом на место.
V.Поручить т.Мерецкову общее руководство Северным фронтом, с выездом на место.
VI.Назначить членом Военного Совета Северного фронта секретаря Ленинградского горкома ВКП(б) т. Кузнецова.
АП РФ. Ф.З. Оп.50. Д. 125. Лл.75-76. Рукопись, подлинник, автограф Г.М.Маленкова.
Имеются пометы и исправления.

“Красная Армия готовилась к войне, причем к такой войне, которая должна была начаться в ближайшие недели или даже дни. Самое большее, чего могли в такой ситуации добиться немцы, так это весьма ограниченного во времени и пространстве эффекта тактической внезапности.
Уничтожить (или, по крайней мере, значительно ослабить) одним упреждающим ударом армию, насчитывавшую к началу войны 198 стрелковых, 13 кавалерийских, 61 танковую, 31 моторизованную дивизии, 16 воздушно-десантных и 10 противотанковых бригад, в доядерную эпоху было абсолютно невозможно. Да и с вооружениями XXI века для решения такой задачи потребовалась бы (с учетом рассредоточенности советского военного потенциала на гигантском ТВД) огромная концентрация ракетно-ядерных сил.
В реальности основным средством поражения, которым располагал вермахт летом 1941 года, была артиллерия. Основные калибры: 75, 105, 150, 210 мм. Максимальная дальность стрельбы — от 10 до 20 километров. Именно этими цифрами и определяется возможная в принципе глубина первого удара. Девять десятых советских полков и дивизий находились утром 22 июня вне этой зоны, за 50—500—1500 км от границы и потому ни в первый, ни во второй, ни в третий день войны не могли быть уничтожены даже теоретически.
Даже официальная историческая наука уже готова признать, что «фашистской стратегии блицкрига была противопоставлена не оборона, в том числе и маневренная, с широким применением внезапных и хорошо подготовленных контрударов, а, по существу, стратегия молниеносного разгрома вторгшегося противника» [3]”. Марк Солонин 22 июня, или Когда началась Великая Отечественная война?

“Поскольку ведение оборонительных операций не предусматривалось, войска первого эшелона армий прикрытия получили чрезмерно широкие полосы прикрытия на границе. Так, в ПрибОВО на дивизию приходилось 33 км, в ЗапОВО — 47 км. в КОВО — 50 км, в ОдВО — 90 км. ..На фронте от Балтийского моря до Карпат из 77 дивизий войск прикрытия Красной Армии в первые часы войны отпор врагу могли оказать лишь 38 не полностью отмобилизованных дивизий, из которых лишь некоторые успели занять оборудованные позиции на границе. Остальные войска находились либо в местах постоянной дислокации, либо в лагерях, либо на марше.” Мельтюхов М.И. Упущенный шанс Сталина.

“10 мая 1941 г. в Комитете Обороны при СНК СССР был утвержден «Перечень вопросов, подлежащих рассмотрению на совещании» (кого с кем — не указано). Пункт 14 повестки дня звучит так: «О дополнительных сметах расходов на период мобилизации и первый месяц войны».[30]12 мая 1941 г. подготовлен «Перечень вопросов в ЦК ВКП(б)». Пункт 7: «О работе ГВФ (Гражданский Воздушный флот) в военное время».[31]
Особого внимания заслуживает следующий документ. 4 июня 1941 г. нарком ВМФ Н. Кузнецов направляет заместителю Председателя СНК (т. е. заместителю Сталина) Н. Вознесенскому докладную записку № 1146. Гриф секретности документа: «Совершенно секретно, особой важности». И это действительно документ особой важности для историка — в нем впервые рядом со словосочетанием «военное время» появляются абсолютно конкретные даты: «Представляю при этом ведомость потребности Наркомата ВМФ по минно-торпедному вооружению на военное время с 1.07.41 по 1.01.43. Прошу Ваших указаний об увеличении выделенных количеств минно-торпедного вооружения, учитывая, что потребность в них на 2-е полугодие 1941 в/г составляет 50 % от общей потребности на период до 1.01.43 г.».[32]
Как видим, нарком ВМФ планирует воевать уже в следующем месяце. Оперативный план этой большой морской войны уже составлен — в противном случае Н.Г. Кузнецов не мог бы прогнозировать конкретное распределение расхода минно-торпедного вооружения по каждому полугодию.
В мае (не ранее 15 мая, точная дата неизвестна) был составлен очередной вариант «Соображений по плану стратегического развертывания Вооруженных Сил Советского Союза». Майские «Соображения» — полностью повторяющие все предыдущие варианты по целям, задачам, направлениям главных ударов, срокам и рубежам — содержат и некоторый новый момент. А именно: «Германия имеет возможность предупредить нас в развертывании и нанести внезапный удар». Во всех других известных вариантах плана стратегического развертывания подобной по смыслу фразы нет. Далее разработчики плана настойчиво предлагают «ни в коем случае не давать инициативы действий Германскому Командованию, упредить противника и атаковать германскую армию в тот момент, когда она будет находиться в стадии развертывания и не успеет еще организовать фронт и взаимодействие родов войск».
Если наше предположение верно и на Совещании 24 мая 1941 г. утвержденный Сталиным план войны против Германии был доведен до сведения будущих командующих фронтов, то «диапазон возможных дат» начала операции сужается практически до двух месяцев: от середины июля до конца августа 1941 г.
Кратко поясним этот, достаточно очевидный, вывод. Если бы в мае 41-го вторжение в Европу планировали начать в 1942 (и уж тем более — в 1943) году, то 24 мая 1941 г. сверхсекретные оперативные планы не стали бы передавать командованию военных округов. Слишком рано. Опасно — резко увеличивается возможность утечки информации. Да и бессмысленно — до лета 1942 г. военно-политическая ситуация могла многократно измениться. И сам факт проведения Совещания 24 мая, и явно обозначившаяся с середины апреля политика показного «миролюбия» в отношениях с Германией, и официальное принятие Сталиным должности главы правительства СССР, и — самое главное — начавшаяся с конца мая скрытая мобилизация и крупномасштабная передислокация войск позволяют предположить, что план Сталина № 3 предполагал начать вторжение в Европу уже летом 1941 года.
Есть, однако, еще один вопрос, еще одна историческая проблема, без всякого преувеличения заслуживающая названия «тайна июня 41-го». Проблема заключается в том, что в последние мирные дни (ориентировочно с 13 по 22 июня 1941 г.) высшее военно-политическое руководство СССР совершало действия (или не менее удивительные бездействия), абсолютно неадекватные сложившейся обстановке. Или мы имеем дело с проявлением безумия, приступом временной невменяемости товарища Сталина (что, к слову говоря, вполне допустимо — история переполнена примерами безумных поступков сильных мира сего), или в те дни вступил в действие некий, пока еще никем толком не дешифрованный, «план Сталина № 4».
В чем конкретно состояли эти «неадекватные действия и бездействия»?
Для Гитлера момент перехода от стадии скрытного «подкрадывания» к последнему решительному рывку наступил 6–10 июня 1941 г… В эти дни началась погрузка в идущие на Восток железнодорожные эшелоны танковых и моторизованных дивизий вермахта (до этого момента у западных границ СССР накапливалась пехота, постепенно нарастающая концентрация которой не давала еще оснований для однозначных выводов о целях немецкого командования). 14–20 июня механизированные соединения прибывали на станции выгрузки в 100–150 км от границы и походными колоннами двигались в исходные для наступления районы.
Танковая дивизия вермахта — это в среднем 200 танков и более 2,5 тыс. колесных и гусеничных машин, транспортеров, тягачей и броневиков. Походная колонна танковой дивизии — это грохочущая, поднимающая пыль до неба «стальная лента» протяженностью в несколько десятков километров. Да и не одна дивизия шла к советским границам. Так, на узкой (примерно 35x35 км) полоске «Сувалкского выступа» (на стыке границ Восточной Пруссии, Литвы и Белоруссии) во второй декаде июня сгрудились четыре танковые (20-я, 7-я, 12-я, 19-я) и три моторизованные (14-я, 20-я, 18-я) дивизии вермахта. И это в дополнение к девяти пехотным (26, 6, 35, 5, 161, 28, 8, 256,162).
В те же самые дни происходило широкомасштабное перебазирование авиагрупп люфтваффе на приграничные аэродромы. Так, две самые крупные истребительные эскадры (авиадивизии) 2-го Воздушного флота (JG 53 и JG 51) перелетели на аэродромы оккупированной Польши соответственно 12–14 и 13–15 июня 1941 г. На аэродромном узле Сувалки (и близлежащих полевых аэродромах) базировались четыре группы (полка) пикирующих «юнкерсов», пять истребительных авиагрупп и две штурмовые (ZG) группы, оснащенные двухмоторными Me-110. Не заметить такую концентрацию сил противника в полосе 30–50 км от границы советская разведка не могла. Еще труднее было ошибиться в оценке задачи, которую поставило немецкое командование перед войсками, сосредотачиваемыми на узких пятачках, вдающихся в советскую территорию на стыке военных округов/фронтов.
По здравой логике, по основополагающим азам военной науки и в соответствии с многолетним практическим опытом в подобной ситуации военно-политическое руководство СССР должно было незамедлительно принять два взаимосвязанных решения:
начать полномасштабную мобилизацию (т. е. призвать плановое количество резервистов, изъять из народного хозяйства и передать в распоряжение армии сотни тысяч автомашин и десятки тысяч тракторов, разбронировать мобилизационные запасы военного имущества) и начать операцию прикрытия мобилизации сосредоточения и развертывания.
«Мобилизация — это война». Комплекс мобилизационных мероприятий настолько велик, что скрыть от противника начавшуюся мобилизацию не удастся (в случае же публичного объявления Указа Президиума ВС, о «скрытности» мобилизации и говорить-то не приходится). Объявление (или фактическое начало) мобилизации может подтолкнуть противника к началу военных действий. Такая угроза вполне реальна. Именно по этой причине во всех без исключения планах стратегического развертывания Вооруженных Сил СССР, равно как и в планах оперативного развертывания войск военных округов, было предусмотрено проведение на начальном этапе операции по прикрытию мобилизации и сосредоточения.
В период с 5 по 14 мая 1941 г. в округа была направлена Директива наркома обороны на разработку полноценных планов прикрытия, и эта работа была завершена в конце мая — начале июня 1941 г. Планы прикрытия существовали, они были детализированы до уровня армий, корпусов и дивизий и хранились в штабах в знаменитых «красных пакетах». Дело оставалось за малым — планы прикрытия надо было достать из сейфа и ввести В действие.
И вот тут-то возникает большая проблема. В отличие от часового на посту (который не только имеет право, но и обязан принять решение на применение оружия самостоятельно, не дожидаясь никаких руководящих указаний сверху) ни один командир не имел права начать проведение операции прикрытия без прямого приказа вышестоящего начальника. На «вершине пирамиды», на уровне командования военных округов/ фронтов планы прикрытия заканчивались следующей фразой: «План прикрытия вводится в действие при получении шифрованной телеграммы за подписью наркома обороны СССР, члена Главного Военного совета и начальника Генерального штаба следующего содержания: «Приступить к выполнению плана прикрытия 1941 года».
Вот эти четыре слова так и не были произнесены. Вместо короткой, заранее оговоренной фразы («ввести в действие план прикрытия») поздним вечером 21 июня 1941 г. Тимошенко и Жуков (а по сути дела — Сталин) отправили в округа целое сочинение, вошедшее в историю под названием «Директива № 1». Вот ее полный текст:
«1. В течение 22–23 июня 1941 г. возможно внезапное нападение немцев на фронтах ЛBO, ПрибОВО, ЗапОВО, КОВО, ОдВО. Нападение может начаться с провокационных действий.
2. Задача наших войск — не поддаваться ни на какие провокационные действия, могущие вызвать крупные осложнения. Одновременно войскам Ленинградского, Прибалтийского, Западного, Киевского и Одесского военных округов быть в полной боевой готовности, встретить возможный внезапный удар немцев или их союзников.
ПРИКАЗЫВАЮ:
а) в течение ночи на 22 июня 1941 г. скрытно занять огневые точки укрепленных районов на государственной границе;
б) перед рассветом 22 июня 1941 г. рассредоточить по полевым аэродромам всю авиацию, в том числе и войсковую, тщательно ее замаскировать;
в) все части привести в боевую готовность. Войска держать рассредоточенно и замаскированно;
г) противовоздушную оборону привести в боевую готовность без дополнительного подъема приписного состава. Подготовить все мероприятия по затемнению городов и объектов;
д) никаких других мероприятий без особого распоряжения не проводить».
Обсуждение и анализ смысла этого текста продолжается уже более полувека. Одни утверждают, что главное в Директиве — требование «не поддаваться на провокации». Другие резонно возражают, указывая на фразу «встретить возможный удар немцев». Третьи справедливо указывают на явную двусмысленность Директивы: как можно «встретить удар немцев», не проводя при этом «никаких других мероприятий», кроме рассредоточения и маскировки? Как можно привести в «полную боевую готовность» неотмобилизованные, не укомплектованные по штатам военного времени войска? Как в условиях жесточайшего дефицита времени командующие округов должны отличить «провокационные действия» от «внезапного удара немцев»?
Вплоть до самых последних минут мирного времени Москва так и не отдала прямой и ясный приказ о введении в действие плана прикрытия. В показаниях командующего Западного фронта Д.Г. Павлова (протокол первого допроса от 7 июля 1941 г.) события ночи 22 июня описаны следующим образом:
«…5 час ночи 22 июня с. г. по приказу народного комиссара обороны я был вызван в штаб фронта. Вместе со мной туда явились член Военного Совета корпусной комиссар Фоминых и начальник штаба фронта генерал-майор Климовских. Первый вопрос по телефону народный комиссар задал: «Ну, как у вас, спокойно?» Я ответил, что очень большое движение немецких войск наблюдается на правом фланге: по донесению командующего 3-й армией Кузнецова, в течение полутора суток в Сувалкский выступ шли беспрерывно немецкие мотомехколонны. По его же донесению, на участке Августов — Сапоцкин во многих местах со стороны немцев снята проволока заграждения.
На мой доклад народный комиссар ответил: «Вы будьте поспокойнее и не паникуйте, штаб же соберите на всякий случай сегодня утром, может, что-нибудь и случится неприятное, но смотрите, ни на какую провокацию не идите. Если будут отдельные провокации — позвоните». На этом разговор закончился…» Итак, в дополнение к сотням других донесений, которые поступали в Генеральный штаб Красной Армии, командующий войсками приграничного округа сообщает, что противник снял проволоку заграждений и к границе беспрерывно идут колонны танков и мотопехоты. Связь между Минском и Москвой есть, и она устойчиво работает. Приказ наркома — не паниковать. При этом Тимошенко высказывает предположение о том, что утром 22 июня «может случиться что-то неприятное». Неужели такими словами маршал и нарком обороны обозначил возможное нападение 3-миллионной вражеской армии?
«…B 3 часа 30 мин. народный комиссар обороны позвонил ко мне по телефону снова и спросил — что нового? Я ему ответил, что сейчас нового ничего нет, связь с армиями у меня налажена и соответствующие указания командующим даны…» Еще раз отметим, что связь устойчиво работает, командующие в Москве, Минске, Гродно, Белостоке и Кобрине не спят; по другую сторону границы приказ о наступлении уже более 12 часов назад доведен до сведения трех миллионов солдат и офицеров вермахта (что должна была бы зафиксировать и советская военная разведка). Но нарком обороны упорно не желает произнести четыре заветных слова: «Ввести в действие план прикрытия».
Существует описание реакции Сталина на сообщение о немецком вторжении. Оно принадлежит свидетелю и главному участнику событий — маршалу Жукову. За много лет до написания своих печально-знаменитых мемуаров, 19 мая 1956 г., Г.К. Жуков составил и передал для утверждения Н.С. Хрущеву проект доклада на Пленуме ЦК КПСС. Пленум, на котором предполагалось дать жесткую оценку «культу личности», так и не состоялся, но текст непроизнесенной речи Жукова сохранился в архивной тиши до наших дней:
«…Мы с тов. С. К. Тимошенко просили разрешения дать войскам приказ о соответствующих ответных действиях. Сталин, тяжело дыша в телефонную трубку, в течение нескольких минут ничего не мог сказать, а на повторные вопросы ответил: «Это провокация немецких военных. Огня не открывать, чтобы не развязать более широких действий. Передайте Поскребышеву, чтобы он вызвал к 5 часам Берия, Молотова, Маленкова, на совещание прибыть Вам и Тимошенко».
Свою мысль о провокации немцев Сталин вновь подтвердил, когда он прибыл в ЦК. Сообщение о том, что немецкие войска на ряде участков уже ворвались на нашу территорию, не убедило его в том, что противник начал настоящую и заранее подготовленную войну. До 6 часов 30 мин. он не давал разрешения на ответные действия и на открытие огня…»[41]
Это описание событий достаточно точно — и по хронологии, и по названным участникам совещания (правда, член Главного Военного совета Г. Маленков появился в кабинете Сталина лишь в 7.30). Следует отметить и то важное обстоятельство, что свой доклад на Пленуме товарищу Жукову предстояло произнести в присутствии живого участника событий — весной 1956 г. Молотов был еще членом ЦК. Есть серьезные основания поверить в правдоподобие данной версии, в соответствии с которой Сталин не просто расценил произошедшее как «провокацию немецких военных», но и прямо запретил ответные действия!
Странные и загадочные события последних предвоенных дней не могли не привлечь к себе внимание историков и журналистов. На эту тему написаны уже сотни статей и книг. Первой по хронологическому порядку была выдвинута потрясающая по своей абсурдности версия о том, что товарищ Сталин был не доверчивый, а супердоверчивый. Наивный и глупый. Воспитанница института благородных девиц, краснеющая при виде голых лошадей на улице, могла бы считаться «гением злодейства» по сравнению с этим простодушным дурачком. Оказывается, Сталин любовно разглядывал подпись Риббентропа под Пактом о ненападении вместо того, чтобы привести войска в «состояние полной готовности»…
Затем эту версию несколько видоизменили и «усовершенствовали». Нет, Риббентропу наш тиран не поверил, он просто растерялся и впал в прострацию. Для пущей важности был вызван израильский профессор Г. Городецкий (он, к слову говоря, не репатриант из бывшего СССР, а урожденный израильтянин), который в книге с восхитительным названием: «Роковой самообман. Сталин и нападение Германии» без тени иронии написал такое:
«…Сталин просто-напросто отказывался воспринимать сообщения разведки… Сталин явно растерялся, но отчаянно не хотел расставаться со своим заблуждением… Сталин, по-видимому, гнал прочь любую мысль о войне, он потерял инициативу и был практически парализован…»
Не многим уступали «иностранному консультанту» и местные кадры. Один товарищ написал дословно следующее: «Ожидая в случае войны скорого поражения, а для себя лично — гибели, Сталин, вероятно, счел сопротивление бесполезным, оттого и не пытался ни грозить Гитлеру, ни изготовиться к бою вовремя…»
Эта потрясающая по силе «рокового самообмана» версия (хотя в данном случае, скорее всего, надо говорить не о самообмане авторов, а о целенаправленном обмане окружающих) не смогла пережить первой же встречи с тем массивом документов и фактов, который открылся в первой половине 90-х годов. Сегодня уже не вызывает ни малейших сомнений то обстоятельство, что весной 41-го Сталин вовсе не был парализован, растерян и испуган до умопомрачения. Он не только не «гнал прочь любую мысль войне», а готовился к приближающемуся дню начала войны с предельным напряжением всех сил огромной страны. Начиная со второй декады июня в обстановке глубочайшей секретности начали осуществляться мероприятия, которые невозможно интерпретировать иначе как подготовку к войне. К войне, которая должна начаться не в каком-то «обозримом будущем», а в самые ближайшие дни и часы.
Наиболее значимым фактом является создание фронтовых управлений и вывод их на полевые командные пункты. В мирное время фронты в составе Красной Армии никогда не создавались (развернутый с конца 30-х годов Дальневосточный фронт может служить как раз примером «исключения, подтверждающего правило», — граница с оккупированным Японией Китаем непрерывно вспыхивала то большими, то малыми вооруженными конфликтами). И, напротив, фронтовые управления создавались перед каждым «освободительным походом» (11 сентября 1939 г. — за шесть дней до вторжения в Польшу, 7 января 1940 г. — после того как «триумфальный марш на Хельсинки» превратился в настоящую войну, 9 июня 1940 г. — за девятнадцать дней до оккупации Бессарабии и Северной Буковины). Формирование на базе войск округов действующих фронтов, вывод штабов фронтов из окружных центров (Риги, Минска, Киева, Одессы) на полевые командные пункты, начавшийся 19 июня 1941 г., — это непосредственная подготовка к близкой и неизбежной войне.
Не менее показательны и другие решения и действия советского командования, однозначно свидетельствующие о напряженной подготовке к боевым действиям, которые должны начаться в самые ближайшие дни. Вот, например, какие приказы и распоряжения отдавались командованием Прибалтийского Особого военного округа:
Приказ № 0052 от 15 июня 1941 г.
«…Установку противотанковых мин и проволочных заграждений перед передним краем укрепленной полосы готовить с таким расчетом, чтобы в течение трех часов минное поле было установлено… Проволочные заграждения начать устанавливать немедленно…С первого часа боевых действий (здесь и далее подчеркнуто мной. — М.С.) организовать охранение своего тыла, а всех лиц, внушающих подозрение, немедленно задерживать и устанавливать быстро их личность… Самолеты на аэродромах рассредоточить и замаскировать в лесах, кустарниках, не допуская построения в линию, но сохраняя при этом полную готовность к вылету. Парки танковых частей и артиллерии рассредоточить, разместить в лесах, тщательно замаскировать, сохраняя при этом возможность в установленные сроки собраться по тревоге… Командующему армией, командиру корпуса и дивизии составить календарный план выполнения приказа, который полностью выполнить к 25 июня с. г.» [42]
Приказ № 00 229 от 18 июня 1941 г. «…Начальнику зоны противовоздушной обороны к исходу 19 июня 1941 г. привести в полную боевую готовность всю противовоздушную оборону округа…К 1 июля 1941 г. закончить строительство командных пунктов, начиная от командира батареи до командира бригадного района(ПВО)… Не позднее утра 20.6.41 г. на фронтовой и армейские командные пункты выбросить команды с необходимым имуществом для организации на них узлов связи… Наметить и изготовить команды связистов, которые должны быть готовы к утру 20.6.41 г. по приказу командиров соединений взять под свой контроль утвержденные мною узлы связи… План разрушения мостов утвердить военным советам армий. Срок выполнения 21.6.41 г… Отобрать из частей округа (кроме механизированных и авиационных) все бензоцистерны и передать их по 50 % в 3-й и 12-й механизированные корпуса. Срок выполнения 21.6.41 г.».[43]
В тот же день, 18 июня, командир упомянутого выше 12-го мехкорпуса генерал-майор Шестопалов отдал приказ № 0033. Приказ увенчан наивысшим грифом секретности («особой важности, совершенно секретно»), что для документов корпусного уровня является большой редкостью. Начинается приказ № 0033 такими словами: «С получением настоящего приказа привести в боевую готовность все части. Части приводить в боевую готовность в соответствии с планами поднятия по боевой тревоге, но самой тревоги не объявлять… С собой брать только необходимое для жизни и боя». Дальше идет указание начать в 23.00 18 июня выдвижение в районы сосредоточения, причем все конечные пункты маршрутов находятся в глухих лесах!
Строго говоря, ничего удивительного в этих и других, подобных им, документах нет. Невероятным и почти необъяснимым является другое: буквально за 1–2 дня до фактического начала войны в войсках западных приграничных округов начали происходить события, которые трудно охарактеризовать иначе как преднамеренное снижение боевой готовности!
Генерал армии С.П. Иванов (в первые дни войны — начальник оперативного отдела штаба 13-й армии Западного фронта) в своих мемуарах дает очень интересное объяснение таким действиям советского командования:
«…Сталин стремился самим состоянием и поведением войск приграничных округов дать понять Гитлеру, что у нас царит спокойствие, если не беспечность(странное, однако же, стремление для того, кто готовится к обороне. — MC.). Причем делалось это, что называется, в самом натуральном виде. Например, зенитные части находились на сборах… В итоге мы, вместо того чтобы умелыми дезьтформационными действиями ввести агрессора в заблуждение относительно боевой готовности наших войск, реально снизили ее до крайне низкой степени…»
Загадочные события последних предвоенных дней можно, на мой взгляд, объяснить, связать в некую логическую цепочку в рамках следующей версии. Сразу же оговорюсь — прямых документальных подтверждений этой версии у меня нет (да и трудно поверить в то, что они когда-либо будут найдены). Тем не менее гипотеза эта заслуживает обсуждения хотя бы уже потому, что позволяет рационально объяснить многие из перечисленных выше, внешне противоречивых и невероятных, фактов.
Итак, предположим, что слово «провокация», которое на все лады повторяется и в мемуарах Жукова, и в приказах Сталина, появилось совсем не случайно. И нарком обороны Тимошенко совсем не случайно предупреждал командующего Западного фронта Д. Павлова о том, что «сегодня утром, может, что-нибудь случится неприятное, но смотрите, ни на какую провокацию не идите». Сталин, Тимошенко, Жуков абсолютно точно знали, что в воскресенье 22 июня 1941 г. «нападение может начаться с провокационных действий». Знали потому, что они сами это нападение и эту провокацию подготовили.
Секретных планов Гитлера на столе у Сталина никогда не было, но фактическая передислокация немецких войск отслеживалась советской агентурной, авиационной и радиоразведкой достаточно подробно. На основе этой информации строились вполне реалистичные оценки вероятных планов противника. В июне 1941 г. советская разведка зафиксировала начавшееся оперативное развертывание ударных группировок вермахта у границ СССР. Из этого факта были сделаны правильные выводы — Гитлер готовит вторжение, которое произойдет летом 1941 года. Воистину «роковая» ошибка была допущена лишь в определении того времени, которое потребуется немецкому командованию для завершения сосредоточения войск и, соответственно, в установлении даты возможного начала вторжения.
Роковая ошибка Сталина вполне объяснима. 31 мая 1941 г. в очередном «Спецсообщении» военная разведка доложила Сталину, что у границ Советского Союза немцы сосредоточили 94 пехотные, 14 танковых и 13 моторизованных дивизий. Разведка доложила не совсем точно — фактически даже к 22 июня в составе трех Групп армий («Север», «Центр» и «Юг») у немцев было всего лишь 84 пехотные дивизии. Но дело не в этих мелких неточностях. Главное в том, что Сталин и высшее командование Красной Армии ожидали увидеть в составе группировки противника несравненно большее количество войск. Так, по уже многократно упомянутой выше Докладной записке от 11 марта 1941 г., для войны против СССР противник (одна только Германия, не считая ее возможных союзников) должен был выставить 165 пехотных, 20 танковых и 15 моторизованных дивизий. Причем на вооружении этих танковых дивизий предполагалось наличие 10 ООО танков (фактически все 17 немецких дивизий к утру 22 июня имели на вооружении не более 3,5 тыс. танков и самоходных орудий — и это если считать «танком» легкие пулеметные танкетки Pz-I и созданные на их базе самоходки).
Но товарищ Сталин был мудр, и он понимал, что одного только Указа Президиума будет мало. Особенно после того, как на протяжении двух лет сталинская пропаганда объясняла трудящимся, что призывать к «войне за уничтожение гитлеризма, прикрываемой фальшивым флагом борьбы за демократию» (речь В. Молотова на сессии Верховного Совета СССР от 31 октября 1939 г.), могут только враги народа, подлые наймиты англо-американских поджигателей войны. Разумеется, Сталин ни на секунду не усомнился в покорности воспитанного им народа, но одной покорности для такого дела, которое он замыслил, было недостаточно. Нужна была «ярость благородная», сжигающая сердца. Проще говоря, нужно было организовать и провести крупномасштабную кровавую провокацию.
В качестве конкретного содержания такой провокации была избрана инсценировка бомбового удара немецкой авиации по советскому городу (городам). Предшествующий дню начала мобилизации воскресный день 22 июня 1941 г. как нельзя лучше подходил для осуществления задуманного. Для получения максимально-возможного числа жертв среди мирного населения бомбардировка днем в воскресенье была оптимальным вариантом: теплый солнечный выходной день, люди отоспались после тяжелой трудовой недели и вышли на улицы, в сады и скверы, погулять с детьми… Технические возможности для инсценировки были: еще в 40-м году в Германии были закуплены два бомбардировщика «Дорнье»-215, два «Юнкерса»-88 и пять многоцелевых Ме-110, не говоря уже о том, что на высоте в 5–6 км никто, кроме специалистов высшей квалификации, и не распознал бы силуэты самолетов.
Успокоительное Заявление ТАСС перестает казаться полным бредом, лишь только мы подумаем о том, что оно могло быть первым действием кровавого «спектакля». За этим, первым, этапом должен был неизбежно последовать второй: инсценировка бомбардировки немецкими самолетами советских городов. В ответ на миролюбивейшее заявление ТАСС — бомбы в солнечный воскресный день. Вероломное и подлое убийство мирных советских граждан. Трупы убитых женщин и детей на залитой кровью зелени парков и скверов. Белоснежный голубь мира — с одной стороны, черные вороны — с другой. И вот только после всего этого — всеобщая мобилизация. «Вставай, страна огромная, вставай на смертный бой!»

Гипотеза о назначенной на 22 июня провокационной инсценировке не только соответствует общему стилю сталинских «освобождений», но и позволяет объяснить сразу несколько наиболее «необъяснимых» фактов кануна войны.
Прежде всего становятся понятными те действия по демонстрации благодушия и беспечности, которые происходили 20–21 июня. Для большего пропагандистского эффекта провокации бомбы должны были обрушиться на советский город в мирной, внешне совершенно спокойной обстановке. В боевых частях — выходной день. Командование наслаждается высоким театральным искусством, рядовые бегают комсомольские кроссы и соревнуются в волейбольном мастерстве. Мы мирные люди, а наш бронепоезд ржавеет на запасном пути… Кроме пропагандистского эффекта, понижения боеготовности и бесконечные заклинания «не поддаваться на провокации» имели и вполне практический смысл: провокационная бомбардировка должна была успешно состояться, и ни одного ответного выстрела по сопредельной территории не должно было прозвучать. В этом контексте становится понятным и совершенно «необъяснимый» факт демонтажа вооружения с самолетов 122-го истребительного авиаполка (полк находился на аэродроме Новый Двор, в 17 км от границы в районе «Сувалкского выступа»), произведенного по приказу высшего командования Западного военного округа вечером 21 июня!” Нет блага на войне - Солонин Марк

“Вот, в частности, несколько отрывков из книги Баграмяна И.X. «Так начиналась война». - М.: Воениздат, 1971.
Заметим, труд маршала написан в самые дремучие коммунистические годы. Марк Солонин, кстати, цитирует труд Баграмяна в своей книге. Некоторые выдержки я позволю себе повторить.
Почитаем.
«…Нарастал поток тревожных донесений из армий. Среди запросов, полученных 19 июня, мне запомнилась телеграмма нового командующего 12-й армией генерала Понеделина. Он спрашивал командующего, в каких случаях зенитная артиллерия может открыть огонь, если немецкие самолеты вторгнутся в наше воздушное пространство.
Генерал Кирпонос приказал начальнику штаба ответить так:
«Огонь можно открывать:
а) если будет дано особое распоряжение Военного совета округа;
б) при объявлении мобилизации;
в) при вводе в действие плана прикрытия, если при этом не будет особого запрещения;
г) Военному совету 12-й армии известно, что мы огонь зенитной артиллерией по немецким самолетам в мирное время не ведем».
Этот ответ - еще одно убедительное доказательство, что советская сторона всячески старалась избежать вооруженного конфликта, не дать гитлеровцам малейшего повода для нарушения договора о ненападении, хотя и предпринимала все более решительные меры на тот случай, если конфликта избежать не удастся.
В то же утро (ММХ – 19 июня) из Москвы поступила телеграмма Г. К. Жукова о том, что Народный комиссар обороны приказал создать фронтовое управление и к 22 июня перебросить его в Тарнополь. Предписывалось сохранить это «в строжайшей тайне, о чем предупредить личный состав штаба округа». У нас уже все было продумано заранее. По нашим расчетам, все фронтовое управление перевезти автотранспортом было не только трудно, но и слишком заметно. Поэтому было решено использовать и железную дорогу. Командующий округом приказал железнодорожный эшелон отправить из Киева вечером 20 июня, а основную штабную автоколонну - в первой половине следующего дня.
- А как насчет войск? - спросил я у начальника штаба.
- Пока поступило распоряжение лишь относительно окружного аппарата управления. А вам нужно, не теряя времени, подготовить всю документацию по оперативному плану округа, в том числе и по плану прикрытия госграницы, и не позднее двадцать первого июня поездом отправить ее с надлежащей охраной в Генеральный штаб. После этого вместе со своим отделом выедете вслед за нами на автомашинах, чтобы не позднее семи часов утра двадцать второго июня быть на месте в Тарнополе.
Я, естественно, выразил удивление, что командование выезжает на командный пункт без оперативного отдела: ведь случись что, оно не сможет управлять войсками, не имея под рукой ни офицеров-операторов, ни специалистов скрытой связи. Но предложение оставить со мной двух-трех командиров, а остальных во главе с моим заместителем отправить одновременно с Военным советом не было одобрено Пуркаевым. В этом нет необходимости, пояснил он: к утру 22 июня оперативный отдел будет уже в Тарнополе, а до этого вряд ли он потребуется.
- Так что все идет по плану, - нетерпеливо махнул рукой генерал, давая понять, что нечего тратить время на разговоры.
Вечером 20 июня мы проводили отправлявшихся поездом, а в середине следующего дня - уезжавших на автомашинах.
Невозмутимое спокойствие командования округа, деловитость и четкость при формировании и сборах в дорогу аппарата фронтового управления подействовали на всех благотворно. Особой тревоги никто не проявлял. Кое-кто из административно-хозяйственного аппарата высказывал даже надежду, что это плановый выезд учебного порядка, что не позднее следующей субботы все возвратятся в Киев.
В субботу мы закончили отправку всех срочных документов в Москву. К подъезду штаба округа подкатило несколько автобусов и грузовых машин. Красноармейцы и командиры быстро погрузили документы, карты, столы, стулья, пишущие машинки. Работали весело, слышались шутки, смех… ».
Если обратить внимание на слова, выделенные мною по тексту маршала И. Х. Баграмяна, то версия Марка Солонина не кажется уж столь фантастической.
Вот обратим внимание на этот отрывок:
«…Генерал Кирпонос приказал начальнику штаба ответить так:
«Огонь можно открывать:
а) если будет дано особое распоряжение Военного совета округа;
б) при объявлении мобилизации;
в) при вводе в действие плана прикрытия, если при этом не будет особого запрещения;
г) Военному совету 12-й армии известно, что мы огонь зенитной артиллерией по немецким самолетам в мирное время не ведем».
Этот ответ - еще одно убедительное доказательство, что советская сторона всячески старалась избежать вооруженного конфликта, не дать гитлеровцам малейшего повода для нарушения договора о ненападении, хотя и предпринимала все более решительные меры на тот случай, если конфликта избежать не удастся».
Указания генерала Михаила Кирпоноса отнюдь не являются «убедительным доказательством, что советская сторона всячески старалась избежать вооруженного конфликта». Они-то как раз свидетельствуют совершенно о другом - о стремлении не вспугнуть немцев раньше времени.
Повторим еще один отрывок.
«…Я, естественно, выразил удивление, что командование выезжает на командный пункт без оперативного отдела: ведь случись что, оно не сможет управлять войсками, не имея под рукой ни офицеров-операторов, ни специалистов скрытой связи. Но предложение оставить со мной двух-трех командиров, а остальных во главе с моим заместителем отправить одновременно с Военным советом не было одобрено Пуркаевым. В этом нет необходимости, пояснил он: к утру 22 июня оперативный отдел будет уже в Тарнополе, а до этого вряд ли он потребуется.
- Так что все идет по плану, - нетерпеливо махнул рукой генерал, давая понять, что нечего тратить время на разговоры».
Ключевые слова тут «а до этого вряд ли он (оперативный отдел) потребуется».
Обратим внимание – начальник штаба Юго-Западного фронта (да, именно фронта) генерал Пуркаев отлично знает, когда ему потребуются офицеры-операторы оперативного отдела штаба фронта – в семь часов утра 22 июня 1941 г.
Еще раз повторю – труд опубликован в 1971 г.
Вероятно, цензоры проявили преступное недомыслие. Впрочем, они наверняка имели партийно-политическое образование. Что-нибудь типа редакторского, но полученного в Военно-политической академии им. В.И. Ленина. По нынешним временам, считай, у них не было никакого образования.
Вот еще что надо обязательно отметить.
В предвоенные месяцы 1941 г. в полном объеме (в масштабах округа (фронта), естественно) о происходящем должны быть осведомлены два человека – командующий и начальник штаба. По-другому просто не бывает. Что-то (в части касающейся) доводилось до члена Военного совета округа (фронта). Баграмян, как начальник оперативного отдела, мог многого и не знать.
Генерал Михаил Кирпонос, безусловно, представлял, как должна была начаться война в соответствии с версией товарища Сталина.

По официальной версии, военачальник погиб при попытке выхода из окружения в сентябре 1941 г. По неофициальной – был расстрелян людьми с «чистыми руками, горячими сердцами, холодными головами» при попытке сдаться в плен. Поскольку двигался с группой работников штаба в противоположную от вероятного направления выхода из окружения сторону.
Но главная причина расстрела, думается, скорее всего, была в том, что генерал Кирпонос слишком много знал. Командующий войсками Юго-Западного фронта в плену был крайне нежелательным свидетелем для товарища Сталина.
Тут вот еще надо что отметить. Киевский «котел» был отнюдь не таким непроницаемым, как это иногда пытаются представить. Достаточно взять данные по боевому и численному составу германских войск, принимающих участие в этой операции, чтобы понять – достаточных сил, чтобы перекрыть все возможные маршруты выхода из окружения частей и отдельных групп военнослужащих РККА у немцев просто не было. Кто действительно желал выйти из окружения – тот вышел. Примеров тому очень много.
Повторим еще один отрывок из книги Марка Солонина – его расчет времени:
«…4. Примерно через одну неделю (1-3 июля) отмобилизованные и развернутые в соответствии с оперативным планом, утвержденным на совещании в Москве 24 мая 1941 г., Северо-Западный, Западный, Юго-Западный и Южный фронты переходят в полномасштабное наступление.»
А вот еще один отрывок из книги Ивана Баграмяна издания 1971 г. (цитируемый Солониным в другом месте своей книги):
«…В Москве, безусловно, обстановку по ту сторону границы знали лучше нас, и наше высшее военное командование приняло меры. 15 июня мы получили приказ начать с 17 июня выдвижение всех пяти стрелковых корпусов второго эшелона к границе. У нас уже все было подготовлено к этому. Читатель помнит, что мы еще в начале мая по распоряжению Москвы провели значительную работу: заготовили директивы корпусам, провели рекогносцировку маршрутов движения и районов сосредоточения. Теперь оставалось лишь дать команду исполнителям. Мы не замедлили это сделать.
На подготовку к форсированному марш-маневру корпусам давалось от двух до трех суток. Часть дивизий должна была выступить вечером 17 июня, остальные - на сутки позднее. Они забирали с собой все необходимое для боевых действий. В целях скрытности двигаться войска должны только ночью. Всего им понадобится от восьми до двенадцати ночных переходов.
План был разработан детально. 31-й стрелковый корпус из района Коростеня кутру 28 июня должен был подойти к границе вблизи Ковеля. Штабу корпуса до 22 июня надлежало оставаться на месте; 36-й стрелковый корпус должен был занять приграничный район Дубно, Козин, Кременец к утру 27 июня; 37-му стрелковому корпусу уже к утру 25 июня нужно было сосредоточиться в райоие Перемышляны, Брезжаны, Дунаюв; 55-му стрелковому корпусу (без одной дивизии, остававшейся на месте) предписывалось выйти к границе 26 июня, 49-му - к 30 июня.
Чтобы гитлеровцы не заметили наших перемещений, районы сосредоточения корпусов были выбраны не у самой границы, а в нескольких суточных переходах восточнее…
Работы нам все прибавлялось. Мы вносили необходимые изменения в планы прикрытия границы, готовили оперативные карты по основным операционным направлениям, описание маршрутов, изучали и обобщали корпусные и армейские рекогносцировочные материалы. А тут еще прием и размещение двух армий, переброска корпусов к границе…».
Несколько загадочную фразу Ивана Баграмяна «готовили оперативные карты по основным операционным направлениям» я бы перевел с эзопова на военный язык следующим образом – штаб Юго-Западного фронта уточнял документы фронтовой и армейских наступательных операций. И тут, заметим, полное совпадение по срокам с версией Марка Солонина – действительно, окончательная готовность войск округа (фронта) – в период с 1 по 3 июля 1941 г.
Текст Ивана Баграмяна – уникальный в своем роде.
Ни один работник соответствующего ранга штабов всех пяти приграничных округов не оставил после себя трудов. Воспоминания маршала Баграмяна – единственные в своем роде. Тем и ценны.
И последнее. Некоторые историки всерьез считают, что приграничными округами в предвоенный период были разработаны только планы прикрытия.
Почитаем Баграмяна еще раз.
«…А вам нужно, не теряя времени, подготовить всю документацию по оперативному плану округа, в том числе и по плану прикрытия госграницы, и не позднее двадцать первого июня поездом отправить ее с надлежащей охраной в Генеральный штаб».
Так что план прикрытия был далеко не единственным и далеко не главным документом.
Вместо заключения.
«…Первая часть, первый этап Большой Инсценировки состоялся в реальности. Это не гипотеза. Это факт. 13 июня 1941 г. было составлено (14 июня опубликовано) знаменитое Сообщение ТАСС».
Мне думается, термин «Большая Инсценировка» тут не совсем верен по форме (отнюдь не по сути, хотя звучит красиво). Я полагаю, что это фрагмент Плана оперативно-стратегической маскировки (выражаясь военным языком). Если он до сих пор не уничтожен, то существует всего в одном-двух экземплярах (первый был изготовлен для товарища Сталина, второй – экземпляр наркома обороны).
А теперь можно представить, какой гвалт вызовут предположения, высказанные Марком Солониным, в среде профессиональных историков (для которых насквозь, тотально лживые мемуары Георгия Жукова являются источником абсолютно правдивой информации о Великой Отечественной войне). Однако пока не будут опубликованы соответствующие документы (и в полном объеме), все высказанное - не более чем версии и гипотезы.

А документы могут пролежать в архивах еще лет пятьдесят. И это как минимум. Сегодня подобная информация не только не нужна, но даже и вредна для государства (в обстановке, когда ревизии подвергаются результаты Второй Мировой и уж очень многим хочется предъявить современной России счеты).
И морали тут быть никакой не может, как ее никогда и не было в межгосударственных отношениях.www.vko.ru/DesktopModules/Articles/ArticlesView.aspx?tabID=320&ItemID=110&mid=3043&wversion=Staging”.

Очень длинно. И судя по началу - это второй, уже солонинский текст по фальсификации истории. Сводящийся к тому, что Сталин для маскировки своего нападения на Германию отдал оной на растерзание территории от границы до Москвы, дабы потом типа как самозащитник захватить всю Европу.
Что можно сказать? Это бред.
СССР к наступательной войне в Европу готовился не раньше чем к 42-му году. Что и озвучивалось Сталиным в беседах с военачальниками (с тем же Баграмяном), к чему и готовили войска по планам учений и планам подготовки инфраструктуры (учения на новых танках Т-34 и бетонирование аэродромов).

А еще есть бритва Оккама. При необходимости обосновать свое нападение на соседа никто не стал бы прибегать к такой дорогостоящей инсценировке. Как начинались войны того времени? С польской территории в немецкий городок вламывается неизвестная банда, с финской территории по советской бумкает неизвестная пушка… И понеслось. А терять треть территории, да еще наиболее промышленно- и сельхоз-значимой для обоснования освободительной войны - такое может возникнуть только в воспаленном интеллигентском мозгу.

Дополнительно по 202мд - просто в свое время не отправился ответ. Вообще-то Хвалей мог и перепутать, и приврать. Свой мемуар он писал годков через двадцать пять после событий, будучи уже в немолодом возрасте. С мемуаристами такое бывает. Особенно с непоследовавшими совету Бабаджаняна: прежде чем писать свои байки, уточни, что же все-таки происходило - дабы конфуза не вышло.
Про полк 202мд на границе данных просто нет. И никакими простынями сей факт не заболтать.

1) Хвалей даже в преклонном возрасте не мог перепутать 22 июня первый день начало войны с третьем 24 июня
2) директива и план прикрытия в котором "С первого дня занять позиции во всей полосе армии; для этого до выхода 48 сд ее участок занять одним полком 202 мд, усиленным танками и артиллерией. 48 сд перебрасывается к границе распоряжением командующего 8 А, для чего в состав армии придаются 414-й и 445-й автотранспортные батальон"
где указан участок 48 сд. (в прикрепленном файле)

а про отсутствие полка вы никаких фактов не привели

" Как начинались войны того времени? С польской территории в немецкий городок вламывается неизвестная банда, с финской территории по советской бумкает неизвестная пушка… "
в этом случае сразу видно кто агрессор

Как вы сами писали, "Глубина вторжения немецкой армии 22.06.41 составила в среднем 10-15 км. Только на отдельных участках глубина вторжения составила 50-60 км."
Директива №3 "Ближайшей задачей на 23-24.6 ставлю:
а) концентрическими сосредоточенными ударами войск Северо-Западного и Западного фронтов окружить и уничтожить сувалкинскую группировку противника и к исходу 24.6 овладеть районом Сувалки;
б) мощными концентрическими ударами механизированных корпусов, всей авиацией Юго-Западного фронта и других войск 5 и 6А окружить и уничтожить группировку противника, наступающую в направлении Владимир-Волынский, Броды. К исходу 24.6 овладеть районом Люблин."
22 июня враг вторгся на территорию. 23 июня механизированные корпуса согласно директиве №1, будучи в полной боевой готовности, "Одновременно войскам Ленинградского, Прибалтийского, Западного, Киевского и Одесского округов быть в полной боевой готовности, ", как в москве думали, могут выполнить поставленную задачу на 23-24.6

В отличие от Суворова и Солонина, которые утверждают летом 1941 года Красная Армия готовилась к удару по Германии, который должен был быть нанесён в июле (ориентировочно 6 июля), и 22 июня соответственно, я полагаю, что СССР не собирался напасть на Германию.
В наших мобилизационных планах черным по белому написано, что после отражения первого удара врага войска должны перейти в наступление. Но доктрина на случай войны, была наступательная: будем бить врага на его территории. СССР "миролюбивая" страна, нападать она ни на кого не собиралась, если кто нападет, будем бить врага на его территории. В случае нападения СССР - агрессор, “Красную Армию ждет очень трудная, крайне жестокая война, в которой ей придется вести бои за каждый населенный пункт. И прийти в роли освободителей к народам Восточной Европы тоже не получится. Брать Краков и Белград будет означать войну и с Вермахтом и с местными армиями и ополчениями. Оккупация будет означать оставление в тылу Красной Армии людей, которые охотно и при первой возможности нанесут удар в спину. Военно-дипломатическая ситуация тоже не в пользу СССР. Для всех континентальных европейцев от Испании до Польши Красная Армия — очень пугающий политический фактор. Тем более пугающий фактор: своя Гражданская война, которой Красная Армия будет активно помогать. Пусть выходящие из подполья коммунисты немногочисленны и не имеют массовой поддержки. В нашей виртуальности стоило напасть СССР — и в воздухе запахло гражданскими войнами и Мировой революцией. В нашей реальности мобилизационные возможности Третьего рейха оказались намного меньшими, чем у СССР. В нашей виртуальности это не так, потому что континентальные державы будут выступать как союзники Гитлера. Причем как союзники не за страх, а за совесть. Война на чужой территории для СССР — неизбежно затяжная война. Эта война будет вестись при несравненно худших военно-дипломатических, политических, экономических условиях, чем в реальности. СССР имеет больше ресурсов, чем Третий рейх, он дольше «протянет» затянувшуюся войну. Но и для него такая война — обреченность на поражение”. Великобритания и США могут оказаться на стороне Германии. Япония на Дальнем Востоке союзник Германии.

Сталин знал, что Гитлер нападет 22 июня. Поэтому создал фронты (ЧЕРНОВИК ПОСТАНОВЛЕНИЯ ПОЛИТБЮРО ЦК ВКП(б)ОБ ОРГАНИЗАЦИИ ФРОНТОВ И НАЗНАЧЕНИЯХ КОМАНДНОГО СОСТАВА 21 июня 1941 г.), к границе начал подтягивать войска (одна из директив) (ДИРЕКТИВА НАРКОМА ОБОРОНЫ СССР И НАЧАЛЬНИКА ГЕНШТАБА КРАСНОЙ АРМИИ ВОЕННОМУ СОВЕТУ КОВО № 504205 13 июня 1941 г. “все глубинные дивизии и управления корпусов с корпусными частями перевести ближе к госгранице в новые лагеря, согласно прилагаемой карты.)
.
Чтобы весь мир увидел, кто агрессор
1. запретил занять УРы и предполье (немцы в этом случае практически без помех окажутся на территории СССР, слабое сопротивление погранотряды) (ТЕЛЕГРАММА НАЧАЛЬНИКА ГЕНШТАБА КРАСНОЙ АРМИИ КОМАНДУЮЩЕМУ ВОЙСКАМИ КОВО б/н11 июня 1941 г. “Полосу предполья без особого на то приказания полевыми и уровскими частями не занимать… Отданные Вами распоряжения о занятии предполья уровскими частями немедленно отменить.)
(ДИРЕКТИВА НАРКОМА ОБОРОНЫ СССР И НАЧАЛЬНИКА ГЕНШТАБА КРАСНОЙ АРМИИ ВОЕННОМУ СОВЕТУ КОВО № 504205 “Приграничные дивизии оставить на месте, имея в виду, что вывод их к госгранице, в случае необходимости, может быть произведен только по моему особому приказу”.)

2. Тогда понятен смысл директивы №1 и его промедление с момента подписания в 22.20 и отправкой в округа в 00.45. Приграничные дивизии не успеют подняться по тревоге и “скрытно занять огневые точки укрепленных районов на государственной границе” и оказать сопротивление. А остальные дивизии согласно (ДИРЕКТИВА НАРКОМА ОБОРОНЫ СССР И НАЧАЛЬНИКА ГЕНШТАБА КРАСНОЙ АРМИИ ВОЕННОМУ СОВЕТУ КОВО № 504205 13 июня 1941 г. имеют боеприпасы “с войсками вывести полностью возимые запасы огнеприпасов и горюче-смазочных материалов.”, и директиве №1 “Киевского и Одесского … военных округов быть в полной боевой готовности, встретить возможный внезапный удар немцев или их союзников. Все части привести в боевую готовность. Войска держать рассредоточение и замаскированно; никаких других мероприятий без особого распоряжения не проводить.”

3. Поэтому и План прикрытия не вводится в действие, СССР не собирается границы защищать. Согласно (ДИРЕКТИВА НАРКОМА ОБОРОНЫ СССР И НАЧАЛЬНИКА ГЕНШТАБА КРАСНОЙ АРМИИ КОМАНДУЮЩЕМУ ВОЙСКАМИ КОВО № 503862/сс/ов “План прикрытия вводится в действие при получении шифрованной телеграммы за моей, члена Главвоенсовета и начальника Генерального штаба Красной Армии подписями следующего содержания: "Приступите к выполнению плана прикрытия 1941 года". Такая телеграмма в войска не отправлялась.

4 . Убедившись, что Германия вторгся на территорию СССР (Германия-агрессор) отправляется директива №2 (Германия объявила войну в 5.40, директива №2 ушла в войска в 7.15).

5. Отправляется директива №3. В Москве уверены, войска находятся в полной боевой готовности, согласно директиве №1. Начинаем громить врага на его территории.

Итог: СССР жертва агрессии.

Рассмотрим Советско-финскую войну (1939—1940) Материал из Википедии .
“ Официальным поводом к войне стал «Майнильский инцидент»: 26 ноября 1939 года советское правительство обратилось к правительству Финляндии с официальной нотой, в которой заявлялось, что «26 ноября, в 15 часов 45 минут наши войска, расположенные на Карельском перешейке у границы Финляндии, около села Майнила, были неожиданно обстреляны с финской территории артиллерийским огнем. Всего было произведено семь орудийных выстрелов, в результате чего убито трое рядовых и один младший командир, ранено семь рядовых и двое из командного состава. Советские войска, имея строгое приказание не поддаваться провокации, воздержались от ответного обстрела». Нота была составлена в умеренных выражениях и требовала отвода финских войск на 20-25 км от границы во избежание повторения инцидентов. Тем временем финские пограничники спешно провели расследование инцидента, тем более что пограничные посты были свидетелями обстрела. Ответной нотой финны заявили, что обстрел был зафиксирован финскими постами, выстрелы были произведены с советской стороны, по наблюдениям и оценкам финнов с расстояния около 1,5-2 км на юго-восток от места падения снарядов, что на границе у финнов есть только пограничные войска и нет орудий, тем более дальнобойных, но что Хельсинки готов приступить к переговорам об обоюдном отводе войск и начать совместное расследование инцидента. Ответная нота СССР гласила: «отрицание со стороны правительства Финляндии факта возмутительного артиллерийского обстрела финскими войсками советских войск, повлекшего за собой жертвы, не может быть объяснено иначе, как желанием ввести в заблуждение общественное мнение и поиздеваться над жертвами обстрела. Отказ правительства Финляндии отвести войска, совершившие злодейский обстрел советских войск, и требование об одновременном отводе финских и советских войск, исходящие формально из принципа равенства сторон, изобличают враждебное желание правительства Финляндии держать Ленинград под угрозой». СССР объявлял о своем выходе из Пакта о ненападении с Финляндией, мотивируя это тем, что сосредоточение финских войск под Ленинградом создает угрозу городу и является нарушением пакта.[55].
Вскоре после начала военных действий в Финляндию стали прибывать отряды и группы добровольцев из разных стран мира[72]. В общей сложности, в Финляндию прибыло свыше 11 тыс. добровольцев, в том числе 8 тыс. из Швеции («Шведский добровольческий корпус»), 1 тыс. из Норвегии, 600 из Дании, 400 из Венгрии, 300 из США, а также граждане Великобритании, Эстонии и ряда других государств[73].
Великобритания поставила в Финляндию 75 самолётов (24 бомбардировщика «бленхейм»[77], 30 истребителей «гладиатор», 11 истребителей «харрикейн» и 11 разведчиков «лисандер»), 114 полевых орудий, 200 противотанковых орудий, 124 единицы автоматического стрелкового оружия[78].
Представитель правительства США выступил с заявлением, что вступление американских граждан не противоречит закону о нейтралитете США, в Хельсинки была направлена группа американских лётчиков, а в январе 1940 года конгресс США одобрил продажу Финляндии 10 тыс. винтовок[80]. Также, США продали Финляндии 44 истребителя Brewster F2A Buffalo, но они прибыли слишком поздно и не успели принять участие в боевых действиях[82].
Всего за время войны в Финляндию было поставлено 350 самолётов, 500 орудий, более 6 тысяч пулемётов, около 100 тысяч винтовок, 650 тысяч ручных гранат, 2,5 миллиона снарядов и 160 миллионов патронов.[источник не указан 821 день]
С точки зрения Франции, антисоветская направленность также имела смысл из-за крушения планов предотвратить усиление Германии с помощью блокады. Советские поставки сырья привели к тому, что немецкая экономика продолжала расти, и французы стали понимать, что через некоторое время вследствие этого роста выигрыш войны против Германии станет невозможным[95]. Тем не менее, Великобритания также приближалась к открытию второго фронта против СССР[97]. 5 февраля 1940 года на совместном военном совете (на котором присутствовал, но не выступал — что было необычно — Черчилль) было решено запросить согласие Норвегии и Швеции на проведение операции под руководством Великобритании, в которой экспедиционные силы должны были высадиться в Норвегии и двинуться на восток.
Объявление войны привело к тому, что в декабре 1939 года СССР как военный агрессор был исключён из Лиги Наций[11].”

Итог: СССР –агрессор. Финляндии помогают Великобританя, Франция, США. СССР как военный агрессор был исключён из Лиги Наций”

У вас идет откровенное противоречие, которого вы не видите.
С одной стороны коварный и всепросчитывающий, как Путин только круче, Сталин вплоть до поздней ночи 21.06.41 приказывает к бою не готовиться, чтобы не смазать впечатление "Гитлер-агрессор". С другой стороны наивный и глуповатый, как Первая Ласточка, Сталин считает, что за пару часов неотмобилизованные и неразвернутые войска на границе и в приграничных районах полностью подготовятся, займут законсервированные УРы и остановят супостата. А потом сибирские дивизии (которые еще и грузиться не начинали) начнут победоносное шествие по Европе. Так не бывает.
Вот в самом деле - получаются "Утомленные Михалковым 2 1/2 - Цитадель", где для иностранных журналистов дивизия уголовников должна с лопатными черенками штурмовать сарай - чтобы показать бесчеловечность режима Гитлера. Михалкову можно - у него маразм. А вам еще рано.
Плюс - путаете реальную политику с современными медиа-играми. Никого не волнует такая фигня, как агрессор-жертва. Волнуют свои реальные интересы и реальная сила соседа.

По поводу такой фигни, как вы пишете жертва-агрессор. 17 апреля 1941 года конгресс США принял решение, что если СССР нападет на Германию, то США будут на её стороне. До этого подобную доктрину провозгласил президент Рузвельт, сказав, что если агрессором будет Германия, то надо поддержать СССР, а если СССР – то поддержать Германию. Это означало, что на стороне Германии может оказаться почти весь остальной мир.

Вы текст читаете невнимательно. Еще раз прочтите. Войска на границе за пару часов никак не успеют подготовиться и отразить удар. Они и жители приграничных территории -жертвы агрессии. А остальные дивизии согласно (ДИРЕКТИВА НАРКОМА ОБОРОНЫ СССР И НАЧАЛЬНИКА ГЕНШТАБА КРАСНОЙ АРМИИ ВОЕННОМУ СОВЕТУ КОВО № 504205 13 июня 1941 г. “для повышения боевой готовности войск округам все глубинные стрелковые дивизии и управления стр. корпусов с корпусными частями вывести в лагерь в районы, предусмотренные для них планом прикрытия,
с войсками вывести полностью возимые запасы огнеприпасов и горюче-смазочных материалов.”, и директиве №1 “Киевского и Одесского … военных округов быть в полной боевой готовности, встретить возможный внезапный удар немцев или их союзников. Все части привести в боевую готовность. Войска держать рассредоточение и замаскированно; никаких других мероприятий без особого распоряжения не проводить”). Войска, согласно директивам, имеют боеприпасы и ГСМ, держаться рассредоточенно и замаскировано, и приведены в полную боевую готовность.

Вам тогда предлагаю ответить на следующие вопросы

1) почему были созданы фронты до 22 июня- до начала войны

2) запрет занять УРы и предполье. “Полосу предполья без особого на то приказания полевыми и уровскими частями не занимать… Отданные Вами распоряжения о занятии предполья уровскими частями немедленно отменить.
“Приграничные дивизии оставить на месте, имея в виду, что вывод их к госгранице, в случае необходимости, может быть произведен только по моему особому приказу”).

3)Промедление с момента подписания в 22.20 и отправкой в округа в 00.45 директивы №1, а ВМФ был приведен в полную боевую готовность.

4)Почему план прикрытия не вводится в действие. (Согласно (ДИРЕКТИВА НАРКОМА ОБОРОНЫ СССР И НАЧАЛЬНИКА ГЕНШТАБА КРАСНОЙ АРМИИ КОМАНДУЮЩЕМУ ВОЙСКАМИ КОВО № 503862/сс/ов “План прикрытия вводится в действие при получении шифрованной телеграммы за моей, члена Главвоенсовета и начальника Генерального штаба Красной Армии подписями следующего содержания: "Приступите к выполнению плана прикрытия 1941 года". Такая телеграмма в войска не отправлялась.)

- «Генерал-полковник танковых войск П.П. Полубояров (бывший начальник автобронетанковых войск ПрибОВО).

16 июня в 23 часа командование 12‑го механизированного корпуса получило директиву о приведении соединения в боевую готовность. Командиру корпуса генерал-майору Н.М. Шестопалову сообщили об этом в 23 часа 17 июня по его прибытии из 202‑й моторизованной дивизии, где он проводил проверку мобилизационной готовности.

18 июня командир корпуса поднял соединения и части по боевой тревоге и приказал вывести их в запланированные районы. В течение 19 и 20 июня это было сделано.

16 июня распоряжением штаба округа приводился в боевую готовность и 3‑й механизированный корпус (командир генерал-майор танковых войск А.В. Куркин), который в такие же сроки сосредоточился в указанном районе».

- «Генерал-лейтенант П.П. Собенников (бывший командующий 8‑й армией)… Командующий войсками округа решил ехать в Таураге и привести там в боевую готовность 11‑й стрелковый корпус генерал-майора М.С. Шумилова, а мне велел убыть на правый фланг армии. Начальника штаба армии генерал-майора Г.А. Ларионова мы направили обратно в Елгаву. Он получил задачу вывести штаб на командный пункт.

К концу дня были отданы устные распоряжения о сосредоточении войск на границе. Утром 19 июня (значит, указанные в предыдущей фразе действия имели место 18 июня. — А.М.) я лично проверил ход выполнения приказа. Части 10, 90 и 125‑й стрелковых дивизий занимали траншеи и деревоземляные огневые точки, хотя многие сооружения не были еще окончательно готовы. Части 12‑го механизированного корпуса в ночь на 19 июня выводились в район Шяуляя, одновременно на командный пункт прибыл и штаб армии».

- «Генерал-майор И.И. Фадеев (бывший командир 10‑й стрелковой дивизии 8-й армии).

19 июня 1941 года было получено распоряжение от командира 10‑го стрелкового корпуса генерал-майора И.Ф. Николаева о приведении дивизии в боевую готовность. Все части были немедленно выведены в район обороны, заняли ДЗОТы и огневые позиции артиллерии. С рассветом (то есть на рассвете 20 июня. — А.М.) командиры полков, батальонов и рот на местности уточнили боевые задачи согласно разработанному плану и довели их до командиров взводов и отделений. В целях сокрытия проводимых на границе мероприятий производились обычные оборонные работы, а часть личного состава маскировалась внутри оборонительных сооружений, находясь в полной боевой готовности».

- «Генерал армии М.А. Пуркаев (бывший начальник штаба КОВО).

13 или 14 июня я внес предложение вывести стрелковые дивизии на рубеж Владимир-Волынского укрепрайона, не имеющего в оборонительных сооружениях вооружения. Военный совет округа принял эти соображения и дал соответствующие указания командующему 5‑й армией. Однако на следующее утро (то есть максимум 15 июня. — А.М.) генерал-полковник М.П. Кирпонос (командующий КОВО. — А.М.) в присутствии члена военного совета обвинил меня в том, что я хочу спровоцировать войну. Тут же из кабинета я позвонил начальнику Генерального штаба и доложил принятое решение. Г.К. Жуков приказал выводить войска на рубеж УРа, соблюдая меры маскировки».

- «Генерал-майор П.И. Абрамидзе (бывший командир 72‑й горно-стрелковой дивизии 26‑й армии).

20 июня 1941 года я получил такую шифровку из Генерального штаба: «Все подразделения и части Вашего соединения, расположенные на самой границе, отвести назад на несколько километров, то есть на рубежи подготовленных позиций. Ни на какие провокации со стороны немецких частей не отвечать, пока таковые не нарушат государственную границу. Все части дивизии должны быть приведены в боевую готовность. Исполнение донести к 24 часам 21 июня 1941 года». Точно в указанный срок я по телеграфу доложил о выполнении приказа. При докладе присутствовал командующий 26‑й армией генерал-лейтенант Ф.Я. Костенко, которому поручалась проверка исполнения».

http://delostalina.ru/?p=738

Статья несколько эмоциональная, но там не так уж и мало подобных документов, которые рушат вашу трактовку "Сталин отдал на заклание пограничные округа, чтобы обвинить Гитлера в агрессии".

На ваши вопросы:
1. Потому как дело шло к войне с 1933 года. Плюс известная в СССР часть плана "Барбаросса". Плюс переброска немецких войск к границе с февраля. Плюс молчание Германии в дипломатии с мая 1941… Войны начинаются внезапно только для обывателей - и то не для всех.

2. Причин скорее две. Все-таки вполне возможный вариант массштабной провокации в начале войны. И нежелание лишать войска маневра (а заодно - подставлять их под массированный налет).

3. Вот тут у меня объяснений нет. Наиболее внятные предположения на данный момент пожалуй у Мартиросяна и иже с ним - причастие Жукова и/или Тимошенко к заговору военных. Может быть и так.

4. Вопрос тоже любопытный, не на нашем бы уровне разгадываемый. Поскольку причины могут быть самые разные:
а) план прикрытия написан в демократическое время, есть ряд сомнений, начиная с такой мелочи, как неофициальное именование Жукова в официальном документе;
б) от данного плана отказались еще на этапе разработки;
в) план был заменен другим;
ну и так далее.