Россияне плохо знают, что такое наука

http://nn.dkvartal.ru/news/rossiyane-ploxo-znayut-chto-takoe-nauka-236590730

Говорят, когда Фарадея спросили, какова польза от его открытий в области электричества, он ответил: «А какова польза от новорожденного ребенка?». Этот вопрос настиг меня недавно в командировке.

Звонил знакомый журналист, который хотел разобраться, в чем польза открытия, о котором было только‑только сообщено на семинаре Европейского центра ядерных исследований (по‑русски ЦЕРН) в Женеве. Я никогда не занимался физикой элементарных частиц, однако надо было помогать добрым намерениям прессы. Слава Богу, в университете нас учили основам этой науки, а также чтению статей специалистов.

Суть открытия в том, что обнаружена новая элементарная частица — бозон, с параметрами, очень близкими к параметрам давно разыскиваемого бозона Хиггса. Это последняя из элементарных частиц, доказательство существования которой означало бы справедливость так называемой Стандартной модели взаимодействия элементарных частиц. Модель сложна, но очень красива своей невозможной для осязаемого мира симметрией, описание которой даже потребовало новых слов в языке. Она позволяет ответить на множество важнейших вопросов мироздания, большинство из которых не приходит в голову даже хорошо образованному человеку.

Окажись Стандартная модель справедливой, мы не просто знали бы, что существуют атомы, атомные ядра и распадающиеся частицы, но и понимали бы, почему это возможно. То есть если раньше просто знали, то теперь хорошо понимали бы. Однако занудно честные ученые сказали, что хоть открытый бозон и похож на хиггсовский, но данных недостаточно, чтобы достоверно утверждать, что это именно он.

Стоило ли ради этого строить Большой адронный коллайдер за $8 млрд, то есть примерно по одному доллару с каждого жителя Земли? А еще платить за телескоп Хаббл, за расшифровку человеческого генома, за полет на Марс, за нанотехнологии и вообще за какие‑то там лингвистики с психологией, этнографией и палеоботаникой. Сколько же можно? На удивление, ответ хотя и зависит от обстоятельств, но известен довольно точно — около 3% государственного бюджета развитых стран. В чем стратегическая польза от расходования этих денег?

Во‑первых, в обеспечении безопасности государства за счет повышения его технологической восприимчивости. Можно, конечно, не давать своим ученым заниматься тем, чем занимаются ученые во всем мире. Но к кому тогда обратиться, чтобы объяснили и воспроизвели то, чего смогли добиться конкурирующие страны? Кто обучит молодых? Придется, как когда‑то, платить иностранцам. Это как с армией: не будешь кормить свою — придется кормить чужую.

Во‑вторых, они обеспечивают поиск возможностей практического применения добытых новых фундаментальных знаний.

Лишь после этого можно начинать вкладывать большие деньги в разработку конкретных новых технологий, продуктов и услуг, и лишь после этого можно задавать вопрос о конкретной практической пользе таких расходов.

Россия тратит на науку раза в полтора меньшую долю бюджета, чем положено великой стране. Отношение современного российского общества к науке очень неоднозначно и размыто. Российские граждане верят в науку и 57% из них считают, что научные знания нужны в повседневной жизни. В США таких граждан 85%. Однако россияне плохо знают, что такое наука: 48% процентов из них считают, что и астрология — наука. В США таких граждан только 6%. По уровню научной грамотности при опросе в 38 странах россияне попали на 32 место. Вместе с тем, россияне (81% против 6%) считают, что государство должно поддерживать фундаментальные исследования, то есть те, «которые не приносят людям сиюминутной пользы, но увеличивают общие знания человечества о природе и мире».

И в то же время, по престижности профессии жители России ставят ученых на девятое место, тогда как американцы — на первое, а европейцы — на второе. Только один из трех россиян хотел бы видеть своего ребенка научным работником, а у американцев таких четыре из пяти. И при этом, что подтверждает веру россиян в науку, в среднем в России сторонников новых технологий в самых различных областях в четыре раза больше, чем противников.

Такая смута в головах, от которой, судя по их высказываниям, не свободны и руководители страны, серьезное препятствие для развития того, что называется инновационной экономикой, основанной на знаниях.

Владимир Антонец