Патриотизм по-китайски

В 2008 году репс в провинции Сычуань зацвел на месяц позже обычного. Люди не задумывались над этим. Тогда люди еще верили экспертам, а эксперты говорили, что задержка сезона цветения - это нормально. И тысячи лягушек, которые вдруг начали прыгать по улицам, - тоже нормально.

В тот день я сидел в своей студии в Чэнду и работал над статьей. Когда пол начал двигаться, я подумал, что это просто кошка шалит. Я понял, что это землетрясение, только когда с полки стали падать книги.

Здания тряслись. Фонари шатались. Зловещий свет горел на горизонте. Я побежал вниз по лестнице. Земля вздымалась, как кипящая вода. Наконец мы с моим соседом оказались в безопасности, на открытом пространстве снаружи нашего жилого комплекса.

Новости приходили медленно. В области Дуцзянянь, в эпицентре землетрясения, погибло много людей. Дороги в Бэйчуань - автономный уезд рядом с эпицентром - были отрезаны. Запасы крови кончались.

"Моя страна зовет меня", - подумал я. - "Пора нам построить Новую Великую стену из нашей плоти и крови". Наш государственный гимн звучал в моей голове. На следующее утро я отправился в Бэйчуань вместе с двумя друзьями.

Тогда я еще не знал, что это последние дни, когда я был типичным китайским патриотом.

Я приехал в город Бэйчуань и недоумевал, стоя перед развалинами Бэйчуаньской старшей школы №1. Я не мог понять, почему обломками нового пятиэтажного здания была наполовину усыпана баскетбольная площадка, в то время как рядом все еще стояли дома, построенные десятилетия назад. Я не мог понять, почему новые здания казались хрупкими, как печенье. Я не мог понять, почему даже те школьники, которые были на первом этаже, явно не успели выбраться на безопасное место.

Я увидел женщину, которая шаталась вокруг кучи обломков. Указывая на них, она бормотала: "Смотрите, это мой ребенок. Ее рука еще шевелится. Она еще жива, но я не могу ее вытащить". Я видел низ девичьей рубашки в цветочек, и других детей тоже. Многие дети еще двигались. Но военная спасательная команда запретила нам приближаться к обломкам - они боялись, что все совсем рухнет. Мы беспомощно стояли рядом. В конце концов дети перестали шевелиться.

До 2008 года я был типичным патриотом. Я верил, что "враждебные иностранные силы" ответственны за большую часть несчастий моего народа. Когда я комментировал футбольные матчи между Японией и Китаем, я писал такие строки: "Отрубить головы японским чертям". Я видел в японских футболистах наследников японских солдат, которые жестоко убивали гражданских китайцев во время резни 1937 года в Нанкине. Я проклинал CNN за антикитайские комментарии. Я был среди протестующих, которые стояли перед американским консульством в Чэнду, и поднимал кулак против бомбежки китайского посольства в Белграде в 1999.

Но мой патриотизм начал подвергаться сомнению, когда я стоял перед руинами старшей школы в Бэйчуани. Стало ясно, что не "империалисты" украли арматурную сталь из бетона, который использовался для постройки наших школ. Наших школьников убили не иностранные черти. Они погибли от грязных рук моего собственного народа.

Я все еще верю, что нам надо "построить Новую Великую стену из нашей плоти и крови", но теперь я также верю, что Великая стена должна защищать нашу плоть и кровь.

После землетрясения я и другие волонтеры много дней странствовали по горным областям Бэйчуани, нам удалось спасти несколько стариков и детей. Однажды мы наткнулись на начальную школу, которую спонсировал "Проект Надежда" - благотворительная организация, чья цель - строить школы в нищих сельских районах Китая.

Здание школы устояло, и даже оконные стекла были целы. Все ученики остались живы.

Позже я спросил директора и учителей, почему случилось такое чудо. Они сказали, что благодарить нужно человека, который надзирал за строительством. Этого человека, бывшего члена инженерного корпуса Народно-Освободительной армии, наняла компания, которая пожертвовала деньги на школу. Он стучал по каждому новому цементному столбу маленьким молотком. По звуку он определял, смешан ли бетон в правильной пропорции. Если он был недоволен звуком, строительная бригада должна была делать все заново.

Учителя добавили, что на стройплощадке постоянно были слышны два вида шума: звуки работ и крики этого человека, который спорил - или со строителями о качестве конструкции, или с местными чиновниками о задержках выплат (все пожертвования "Проекту Надежда" на новые школы должны были пройти через местные власти, всех строителей назначали тоже они).

Я встретился с этим инспектором и спросил, следовал ли он каким-то особым правилам, когда строил школу. "Нет, ее просто строили по государственным стандартам", - сказал он. Я также узнал, что он руководил постройкой еще четырех школ, и все они пережили землетрясение. Между тем, основным средствам массовой информации запрещено хвалить этого человека. Им нельзя даже упоминать его имя.

Однажды вечером, два года спустя, он позвонил мне. Он сказал, что его принудительно лечат от несуществующих психических проблем, а его жена ушла от него. Он сказал, что хочет сбежать из Сычуани, источника его бед. Он просил меня помочь ему уехать и найти работу в Северном Китае. Потом мы потеряли друг друга.

Через четыре года после землетрясения в Сычуани я все еще недоумеваю. Почему нам нельзя публиковать имена детей, которые погибли при землетрясении? Имя каждой жертвы терактов 11 сентября было произнесено вслух и опубликовано много раз. И почему нам нельзя упоминать имя человека, который построил безопасные здания, спасшие столько жизней?

Через четыре года после землетрясения я раскрываю его имя: Гоу Яньдун.

Гоу Яньдун - выдающийся патриот. Он спас много китайских детей, построив безопасные здания. Он заслуживает награды.

Через месяц после землетрясения я вернулся в Пекин. Однажды я случайно встретил уважаемого журналиста с CCTV, государственного канала новостей. Мы говорили о некачественных "зданиях из тофу", которые погубили много жизней во время землетрясения.

- Коррумпированных чиновников надо расстреливать, - гаркнул я.

- Нет, - ответил этот уважаемый мудрый человек, пристально глядя на меня. - Решение таких вопросов в Китае должно быть постепенным процессом. Иначе опять начнется хаос. В конце концов, нам придется доверить этим чиновникам восстановление после землетрясения.

Раньше я очень уважал его. Теперь мы знать друг друга не хотим.

Некоторые люди теперь зовут меня предателем. Некоторые зовут меня агентом иностранных чертей. Но как я могу быть агентом иностранных чертей, когда у меня даже нет американской грин-карты, когда, в отличие от многих детей китайской элиты, мой ребенок не ездит на "феррари" и не учится в престижном иностранном университете, когда у меня нет никакой недвижимости в Соединенных Штатах или Европе. Я люблю свою страну, но не могу любить правительство, которое в ответе за столько дрянных "зданий из тофу".

В наши дни народ Китая любит говорить о патриотизме, потому что мы спорим с нашими соседями из-за маленьких островов и морских путей. Я, на самом деле, совсем не против использования военной силы, чтобы потребовать остров Хуанянь, который оспаривают Китай и Филиппины. Но я против того, чтобы воевать с внешними врагами и не наказывать убийц внутри страны. Многие типичные патриоты думают иначе. Они считают, что суд над злодеями может подождать, а претензия на крошечный островок - не может.

После того, как я был свидетелем событий 2008 года - не только землетрясения, но также Олимпийских игр и скандала с меламином в молоке, - мое определение патриотизма изменилось.

Быть патриотом - не значит грабить свой народ, при этом заявляя, что иностранцы грабят нас. Быть патриотом - не значит издеваться над матерями детей, которые погибли в землетрясении, в то же время призывая людей сражаться с иностранными обидчиками нашей родины.

Быть патриотом - значит брать меньше откатов и правильно строить школьные классы. Быть патриотом - значит строить меньше непомерно дорогих офисов для бюрократов и больше полезных зданий для фермеров. Быть патриотом - значит пить меньше водки байцзю на народные деньги. Быть патриотом - значит разрешить людям свободно перемещаться по стране и дать нашим детям учиться в тех городах, где они хотят. Быть патриотом - значит больше говорить правду. Патриотизм - это достоинство китайского народа.

Я - патриот. Я хотел бы видеть маленький остров присоединенным к обширной территории нашей великой нации. Но я куда больше хочу видеть имена бесчисленных погибших, высеченные на скромных памятниках в моей стране.

http://www.nytimes.com/2012/05/26/opinion/patriotism-with-chinese-characteristics.html